- Господин директор, - сразу же перехватил инициативу Энакин, едва официантка наконец приняла заказ и скрылась из виду. - Сколько еще вы будете делать вид, будто пригласили меня на дружеский ужин? У меня время не резиновое, да и у вас - вряд ли.
Айсард благодушно усмехнулся:
- А с терпением у вас неважно, как я посмотрю. Любопытно, это свойственно всей нынешней молодежи, или сказывается дурное влияние магистра Винду?
Он неспешно пригубил вина - напитки принесли и разлили по бокалам буквально через минуту после того, как был сделан заказ. Энакин промолчал, не давая оппоненту возможности перевести тему и не сводя с него пристального взгляда.
- А может, дело и впрямь в ситуации, - Айсард вдруг посерьезнел: напускное благодушие сошло с его лица, уступив место куда более привычной собранности и жесткости. - Времени-то у нас всех действительно в обрез: только день спокойной жизни остался - а потом мы, к сожалению, больше так поужинать не сможем. Баррикады будут мешать.
- Решили ловить момент, директор?
- В каком-то смысле. Да вы пейте, Энакин, пейте, вечером не грех пропустить бокал-другой.
Энакин осознал, что послушно сделал глоток, только когда почувствовал на языке терпкий вкус вина. Встряхнулся, с вызовом взглянул собеседнику в глаза:
- Неужели надеетесь напоить меня до такой степени, чтобы я согласился перейти на вашу сторону?
- Если бы я хотел вас напоить, то заказал бы напиток покрепче. Со специфическими ингредиентами, которые добавили бы в него по моей просьбе. И почему вы так склонны видеть подвох в любом моем действии и слове?
- Опыт общения с канцлером подсказывает. К тому же я не очень-то склонен верить людям, добровольно поддерживающим ситха.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга: Энакин - всем своим видом выражая нежелание продолжать этот разговор, Айсард - задумчиво и оценивающе, с затаенной в глубине светло-голубых глаз насмешкой.
- И снова эта религиозная терминология, - вздохнул директор, покачав головой. - Я поддерживаю не ситха, Энакин. Я поддерживаю законного главу государства. Бунт военизированной религиозной организации и нескольких планет, сочувствующих идеям сепаратистов, - вот как я вижу происходящее. И мне катастрофически не нравится, к чему это ведет.
- Естественно, вам не нравится, - желчно усмехнулся Энакин. - Когда на чрезвычайной сессии Палпатина признают виновным, вы окажетесь не у дел - а скорее всего, и под делом. Так что бунт не Орден намерен поднять, директор, не надо передергивать. Его поднимете вы - вместе с военными и чиновниками, которые не пожелают отказываться от власти в пользу Сената.
Он ожидал спора, агрессии, встречных обвинений... но Айсард лишь пожал плечами и совершенно спокойно произнес:
- То, кто поднимет бунт, будет зависеть от исхода голосования на чрезвычайной сессии. Это не столь важно, поверьте мне: все равно результат будет один. Нам есть, что терять - точно так же, как Ордену и членам Делегации. Никто не отступится от своего, Энакин. Никто не хочет погибать или гнить в тюрьме за государственную измену.
При виде официантки Айсард резко оборвал речь и не проронил ни слова до тех пор, пока она сервировала стол. Энакин сверлил невидящим взглядом пейзаж за окном, до боли сжимая в руках столовые приборы. Он и не заметил, как схватил их - и уж точно ему было не до того, что вилка для салата никак не сочетается с ножом для рыбы.
Новая война, неизбежный раскол Республики... а он мог думать только о Падме. Падме, совершенно беззащитной в грядущем аду. Принявшей слабую, разобщенную сторону - сторону, на которой находился и он сам.
"Сенатор Амидала, именем Галактической Империи вы арестованы по обвинению в государственной измене".
Энакин пытался сопротивляться, отогнать прочь подступающее видение - но секундной слабости хватило, чтобы оно затянуло его, подобно болоту. Смутные образы вновь поплыли перед глазами...
Дворец Тида, до боли напомина ющ ий сам себя времен блокады Набу. Мра чные лица набуанских чиновников; осунувшееся и исхудавшее, с потухшим взглядом, лицо королевы. Темнокожий офицер, с трудом проталкивающий слова через сведенное спазмом горло. "Имперский флот прорвал блокаду. Наши войска больше не могут сдерживать их... они... они предлагают мир. В обмен на вашу выдачу, госпожа Амидала. Мне... очень жаль, госпожа. Народу Набу очень жаль". Падме, кивающая с мрачным достоинством и молчаливым отчаянием в покрасневших глазах...
- С вами все в порядке?
Резкий голос Айсарда помог "уцепиться" за реальный мир, вырваться из вязкой трясины возможного будущего. Энакин задышал глубоко и размеренно, заставил себя сесть ровно и разжать судорожно стиснутые кулаки.
- Не в порядке, - сипло выдохнул он. - Ни со мной, ни с вами, ни с кем. Чего вы добиваетесь, директор?
Айсард по-прежнему оставался невозмутим - однако в его манере держаться появилась откровенная, подавляющая властность, в голосе прорезался металл:
- Понимания, Скайуокер. Понимания того, что джедаи и их союзники толкают галактику к катастрофе. Грядет долгая и затяжная война - того же толка, что война клонов, но куда масштабнее. С Палпатином или без, но мы удержим большую часть Центральных миров, значительную часть Среднего Кольца и некоторые планеты Внешнего. Миры и сектора, что не признают нашу власть, будут до последней капли крови сражаться за независимость - сил им, увы хватит, - а как только мы где-нибудь дадим слабину, немедленно нанесут удар и там, распространяя хаос, словно вирус. Эта война растянется на десятилетия - до тех пор, пока одна из сторон, слишком обескровленная, чтобы сражаться, не запросит мира. Вы хотите, чтобы ваш ребенок вырос в такой галактике? Я - точно не хочу.
Какое-то время Энакин не находился с ответом. Мысли путались, разбегались, и к тому же он до сих пор толком не отошел от видения. Возразить было нечего - мрачная картина, обрисованная Айсардом, не противоречила ни логике, ни видениям. Если еще утром у Энакина оставалась какая-то надежда на иной исход, то в течение дня она стремительно таяла, пока не пропала окончательно: к гражданской войне готовились флот и армия - их странные, не имеющие никакого смысла с точки зрения борьбы с КНС маневры не могли иметь иного объяснения; к ней готовился Орден, Сенат, войска ССБ и Департамента юстиции...
- Складно излагаете, директор. Вот только что вам нужно от меня? Как, по-вашему, я смогу что-то изменить?
Энакин знал, что не должен был этого спрашивать. Спросить - значит, сделать первый шаг к согласию. Но, хатт побери, он действительно был готов... нет, не предать Орден. Эта мысль все еще казалась противоестественной, вызывающей отторжение. Но не выслушать, что предлагает враг - уже не мог. Хотя бы для того, чтобы знать, между какими огнями мечется.
- Думаю, вы понимаете. Остановить войну может лишь возвращение законного правителя. Одно дело - признать над собой власть военной хунты, и совсем иное - сохранить верность Республике. Разницу чувствуете?
Расценив напряженное молчание собеседника как знак согласия, Айсард продолжил:
- Возвращение Палпатина даст шанс обойтись малой кровью. Растянувшейся еще на пару лет локальной сепаратистской войной, не более. Беда в том, что джедаи не позволят ему выйти из заточения живым.
- Если Сенат... - Энакин и сам не знал, зачем отрицает очевидное. Не выпустят. Такого врага нельзя оставлять в живых, нельзя снова допускать к власти - иначе он, почувствовав опасность, сотрет Орден в порошок.