Как можно сражаться с самой Силой? Ее нельзя ни обмануть, ни одолеть. Энакин предчувствовал каждое движение своих врагов; каждая уловка становилась для него явной в тот же миг, как зарождалась в их умах. Первый джедай, так и не успевший ничего осознать, еще слабо дергался на полу, цепляясь за жизнь, а Энакин уже играючи загонял в угол второго - тот едва успевал отражать его удары, даже не помышляя о том, чтобы перейти в нападение. И он слабел.
Энакин победно осклабился, и не было в этой улыбке ничего человеческого. Сама Сила радовалась этой смерти, этой боли - ведь они такая же часть ее, как жизнь и покой.
Глупы те, кто считает Свет и Тьму враждебными друг другу. Сила всегда получает свое, и меньше всего эту извечную ненасытную сущность волнует, как именно. Сегодня она вдосталь напьется крови сотен, чтобы завтра дать жизнь тысячам.
Напрасно вскинул клинок обреченный рыцарь: не с бывшим джедаем он пытался сражаться, а с воплощенной Тьмой, нашедшей себе достойное вместилище. Тщетно тянулся адепт Света к ополчившейся на него Силе: из океана пресной воды не зачерпнуть, как ни старайся, а собственного ресурса - внутреннего, неприкосновенного - ему едва хватало, чтобы держаться на ногах.
Желтый клинок сумел задержать ярко-синий на жалкий миг: надломилось неловко запястье, дрогнуло натруженное плечо, и удар, который должен был срезать джедаю полголовы, "всего лишь" выжег ему пол-лица. Энакин замахнулся снова - добить, и на пол рухнуло обезглавленное тело.
Еще одним меньше. Энакин развернулся, готовый - и жаждущий! - встретить последнего, самого опасного противника... и уперся взглядом в пустой коридор.
Не он был целью Цина Драллига. Пожертвовав рыцарями, магистр выиграл время, чтобы подобраться к Дарту Сидиусу на расстояние клинка.
* * *
- Идут, голубчики.
В бледном свете голографической карты лицо Освальда Тешика казалось застывшим, высеченным из мрамора. Губы плотно сжаты, широкие плечи расправлены, руки заложены за спину. Взгляд - хмурый и непреклонный, сделавший бы честь любому вдохновляюще суровому офицеру с агитплаката.
Могло показаться, что адмирал готовится к решающему сражению. На самом же деле сражался он сейчас исключительно с самим собой - чтобы не разразиться потоком брани.
Сепаратисты приближались к Корусканту жалкими силами. Пяти флотилиям, сосредоточенным в столичном секторе, ничего не стоило бы превратить их в пыль, вместе с надеждами джедаев и сенатских крыс на побег. Врагов - сплавить в металлолом, сборщикам космического мусора на радость, предателей - под трибунал и к стенке, а тех, что будут сопротивляться - порешить прямо на улицах, благо, сил предостаточно... Что за цирк затеяли Айсард с Пестажем? Отпустить их? Позволить мятежникам снова мутить воду? Будто мало было этим кабинетным крысам трех лет войны.
Политики, госбезопасность, финансовые воротилы и джедаи - источник всех бед в галактике, в этом жизнь убеждала Освальда не раз и не два. Одно хорошо в новой войне - хотя бы от последней напасти она флот избавит.
- Первая Корускантсткая, заградительный боевой порядок, огонь по готовности. Снимем сепам эскадру-другую с баланса...
С нескрываемым удовольствием Освальд наблюдал, как слаженно, будто на учениях, выстраиваются корабли в боевой порядок, отрезая соединения вражеского флота от тактически выгодных позиций и друг друга. Каждое из них встретят по-своему, в свое время. Часть "потреплют", а по некоторым так основательно пройдутся, что даже космическим мародерам нечем поживиться будет.
Может быть, ему и запретили сбивать беглецов. Но показать конфедератским недоноскам, кто в этой галактике хозяин, адмиралу Тешику не запретит никто.
"На сотню лет вперед запомните, мрази. А потом мы сами придем к вам и повторим пройденное".
* * *
Три шага. Ровно столько отделяло Цина Драллига от Дарта Сидиуса.
Он был в трех шагах от того, чтобы спасти Республику. За его спиной сражался в безнадежном бою рыцарь Хосе, и лежал бездыханным Риек - все для того, чтобы дать ему подобраться на эти чертовы три шага и избавить галактику от последнего повелителя ситхов.
И все же первым делом Цин активировал сигнал тревоги. Слишком поздно - но уж лучше так, чем никогда. Даже если он падет, десятки других придут на подмогу. Они довершат начатое.
Что бы ни случилось с ним, Дарт Сидиус и Энакин Скайуокер не выйдут из Храма живыми.
Он поднял голову и встретился взглядом с Сидиусом. Старик улыбался - тонко, нехорошо. Его глаза горели хищным желтым светом; сам он казался почти бесплотным - особенно густая тень, выступившая из полумрака, обретшая тело и волю.
Вокруг Скайуокера Тьма ярилась и бушевала. Вокруг Сидиуса - увивалась прирученным зверем, напрашивавшимся на хозяйскую ласку. А тот терпеливо дожидался момента, чтобы спустить поводок.
Цин сцепил зубы. Шагнул вперед - тяжело, будто продираясь через трясину. На грудь навалилась тяжесть, сдавила ребра.
Плевать. Собраться с силами и игнорировать. Сделать еще шаг. Занести меч для удара - хоть рука налилась свинцом, и пальцы дрожали, норовя разжаться.
Сидиус улыбался, и его золотые глаза светились торжеством.
"Неужели вы думаете, что добьетесь чего-то, магистр?"
Не отвечать! Не слушать вкрадчивый голос в своей голове. Поставить ментальный барьер, отсечь свой разум от чужого!
Но силы его таяли с каждой секундой. В ушах зазвенело, виски стиснуло болью, а тихий голос Сидиуса звучал все так же настойчиво, без труда сминая хлипкие преграды.
"Смиритесь, Цин: вы проиграли. Орден джедаев проиграл. Выживу я или нет - уже не столь важно. Посмотрите: галактика отвернулась от вас. Выбросила на обочину истории и заклеймила предателями. Моя смерть не исправит этого".
Почему так трудно занести меч?! Почему не держат ноги?!
Шаг. Замах. Ну же!
Но тело подвело: подкосились колени, поникли плечи под непосильной тяжестью. А перед глазами уже не лицо Сидиуса стояло - трибуны Сената, клеймящие Орден позором. Тысячи молодых людей, марширующих по улицам с плакатами "Свободу канцлеру!", "Республике - закон и порядок!" и "Джедаев - к ответу!". В сотни луженых глоток эти мальчики и девочки призывали карать "изменников-джедаев" и "погань, примкнувшую к ним".
"Видите? Вот она - народная любовь и признательность. Орден изжил себя. Превратился в обузу для общества. А Республика... Республика сгнила изнутри. И когда я предложил ей перерождение, миллионы последовали за мной. А кто последует за вами?"
Многотонная плита давила на спину и прижимала к полу. Голову не поднять - отяжелела, с трудом держится на тонкой и слабой шее.
Цин закрывал глаза, царапал ногтями веки, и все равно видел, как один за другим преклоняют колено перед Палпатином генералы и адмиралы; как приносят они присягу новой Империи под раскатистые звуки чуждого Республике - слишком много в том было от военного марша - гимна. Видел, как рукоплещет Сенат, стоя навытяжку перед старым правителем нового государства.
"Вы проиграли, магистр. Добро пожаловать в новый век, в котором вам нет места".
- Вы... - голос срывался, дыхание подводило. Слова приходилось отхаркивать с кровью. - Вы все равно... умрете. Не доживете до своего нового века. Вам не справиться со всем Орденом в одиночку!
Тихий смех. Почти ласковое прикосновение к плечу.
- Но я ведь не один, - прошептал Сидиус, склонившись к уху поверженного врага. - За мной Республика.
И тут же Сила взорвалась болью, агонией, смертью. Последним, что увидел Цин Драллиг перед тем, как его разум померк, были колонны солдат, штурмующих Храм.
Джедаи дорого продавали свои жизни - и все равно отступали, а ряды их редели.
"Даже джедаям не выстоять против целой Республики".
Когда магистр Драллиг испустил последний вздох, Дарт Сидиус поднялся с колен. Обернулся к ученику, застывшему чуть в стороне.