Отчего-то эта мысль отозвалась в душе горечью и гневом. Интересно, долго ли еще он будет принимать на свой счет всю грязь, льющуюся на джедаев?
Энакин невесело усмехнулся, набирая на нужной двери код, заученный за время дороги.
"Мне бы для начала научиться говорить "они" вместо "мы" и перестать кривиться, когда кто-то заводит эту песню про мятеж и попытку государственного переворота. А то свет, чего доброго, подумает, будто герой Республики сочувствует предателям. Неловко выйдет".
Контрольная панель приветливо засветилась зеленым, и дверь открылась с негромким шорохом. Квартира встретила Энакина сумрачным холлом и каменной мордой офицера, расположившегося в кресле у стены.
- Мастер Скайуокер? - осведомился он пренебрежительно, даже не потрудившись встать и изобразить почтение. - Ну наконец-то. Мои ребята скоро взвоют от общества госпожи сенатора.
- Она в порядке?
- Она-то? - офицер весело фыркнул. - Лучше не бывает. Чего не скажешь о бедолагах, которые вынуждены находиться с ней в одной комнате. Парни уже наизусть выучили ту часть Конституции, где говорится о сенаторской неприкосновенности, и еще Уголовный кодекс в памяти немного освежили. Сейчас госпожа вроде притихла, но лучше заберите ее поскорей, пока она статьи о превышении полномочий силовыми структурами в довоенной редакции зачитывать не начала.
Он ухмыльнулся, будто приглашая Энакина вместе повеселиться над глупостью и вздорностью его жены. Но Энакин не улыбнулся в ответ и не поддержал панибратство эсбэшника понимающим смешком. Вместо этого он резко шагнул вперед и угрожающе навис над мужчиной - и тот, несмотря на довольно внушительное сложение, словно стал ниже ростом и уже в плечах.
- Вы забываетесь, офицер, - пророкотал Энакин и сам поразился тому, как зловеще и холодно прозвучали его слова. - Госпожа Амидала - моя супруга и член Галактического Сената. Не смейте отзываться о ней без должного почтения.
Офицер нервно сглотнул. От его наглости и расслабленности не осталось и следа: он подобрался, торопливо застегнул распахнутый ворот мундира и, кажется, всерьез подумывал о том, чтобы встать и запоздало отдать честь.
- Разумеется, сэр. Приношу извинения.
Энакин не удостоил его ответом. Не затем он сюда пришел, чтобы тратить время на громил Айсарда, возомнивших о себе слишком многое. Падме была здесь и нуждалась в нем: даже не прислушиваясь к Силе Энакин чувствовал ее страх и отчаяние.
"Если эти ничтожества хоть пальцем тронули ее..."
Он глубоко вздохнул, пытаясь обуздать гнев. Слишком уж охотно отзывалась на него Сила, а после резни в Храме Энакин стал относиться к ней с небывалой прежде осторожностью.
Нельзя спускать этого зверя с цепи. Только не рядом с Падме и малышом.
У дверей гостиной он немного замешкался, собираясь с мыслями. Разговор предстоял непростой, и Энакин понятия не имел, что собирается сказать Падме. Самой разумной идеей казалось просто увести ее отсюда, пообещав объяснить все потом, и выиграть тем самым небольшую отсрочку для себя...
Но Падме не позволила и этого. Двери распахнулись, и она сама шагнула ему навстречу: бледная, с покрасневшими глазами, но оттого не менее решительная. Губы упрямо сжаты, подбородок гордо вздернут, плечи расправлены - хоть сейчас на экраны, демонстрировать населению галактики несгибаемый дух демократии. За ней следовал капитан Тайфо, вознамерившийся, судя по виду, защищать госпожу от любой напасти, начиная от вражеского обстрела и заканчивая косыми взглядами.
- Энакин?!
Можно было ожидать, что напуганная женщина, которую насильно удерживают взаперти, обрадуется появлению мужа. Однако Падме всем своим видом выражала удивление и настороженность, и кидаться спасителю в объятия совершенно не торопилась.
- Что ты здесь делаешь? - требовательно спросила она едва ли не обвиняющим тоном. - И как тебя пропустила охрана?
Падме вела себя так, будто он без приглашения вломился на очередное заседание ее ненаглядной Делегации. Энакин ощутил внезапный прилив злости, подавить который стоило немалых усилий.
- Все закончилось, Падме. Я здесь, чтобы забрать тебя домой. Теперь тебе ничто не угрожает.
Он подал ей руку, но Падме отшатнулась от него, как напуганный дикий зверек. Ее прищуренные карие глаза были полны недоверия.
- Как это понимать, Энакин?! - взвилась она, начисто игнорируя обращенные на нее взгляды эсбэшника и Тайфо. - Я сижу здесь несколько часов, под охраной этих бандитов, полностью отрезанная от внешнего мира, пока в Сенате решается судьба Республики, а ты просто так заявляешься сюда и говоришь, что все закончилось и мне ничего не угрожает?! Что вообще происходит?!
Она закрыла раскрасневшееся лицо руками и несколько раз глубоко вздохнула. Ее злость утихла так же внезапно, как и вспыхнула: сейчас Падме вдруг показалась хрупкой и беззащитной - какой и была на самом деле. Энакин обнял ее - осторожно, боясь вспугнуть, - и на сей раз она не попыталась отстраниться.
- Энакин, я ничего не понимаю, - тихо сказала Падме, подняв на него взгляд. - Пожалуйста, объясни мне. Что случилось в Сенате? Что... что с Орденом? С Комитетом?
Энакин ласково провел ладонью по ее волосам. Вторую руку он легонько прижал к ее животу, надеясь успокоить и ее, и малыша. От Силы здесь толку было немного: у Энакина никогда не получалось воздействовать ею на чужой разум. Еще один пробел в образовании, который следовало бы поскорее восполнить с помощью Сидиуса.
- Падме, тебе нельзя волноваться. Мы позже обсудим это, хорошо?
Энакин потянулся поцеловать ее, но Падме приложила ладонь к его губам. Пытливо посмотрела в глаза, словно надеялась добраться до самых потаенных его мыслей.
- Я уже волнуюсь, Энакин, - сказала она твердо. - И тем сильнее, чем дольше ты пытаешься уйти от ответа.
Он молчал, не понимая, как и с чего начать. Падме не торопила - только ее взгляд становился все более отстраненным и холодным. Мягко высвободившись из объятий мужа, она сумрачно посмотрела сперва на эсбэшника, а затем - на Тайфо, все еще топтавшегося за ее спиной.
- Я понимаю, что вам любопытно наблюдать за шоу, господа. Но я бы попросила вас проявить хоть каплю уважения и оставить нас с мужем наедине.
Энакин ожидал, что ей либо возразят, либо попросту проигнорируют ее просьбу, но ошибся: и офицер ССБ, и капитан Тайфо молча удалились в гостиную, оставив супругов разбираться между собой без посторонних глаз.
- Ты договорился с ними, - сказала вдруг Падме. Она даже не спрашивала, полностью уверенная в ответе. - Ведь так, Энакин? Тебе пообещали, что оставят нас в покое, и ты переметнулся на их сторону.
Лучше бы она кричала. Глухое обвинение в словах, тихая боль во взгляде и пронзительно-острая - в Силе, были в сотни раз хуже любого скандала. Если бы она закатила истерику, Энакин мог бы хоть разозлиться на нее.
Но Падме не дала ему и этой поблажки.
- В Сенате творился кошмар, Падме, - выдавил Энакин хрипло, чувствуя, как слова царапают пересохшее горло. - Говорят, Винду напал на Айсарда, и завязался бой между джедаями и войсками, верными Палпатину. Ты бы погибла там. И ты, и наш ребенок.
Она машинально коснулась живота дрожащей рукой и отвернулась. Энакин успел заметить слезы, блеснувшие в ее глазах.
- Полагаю, спрашивать об исходе схватки смысла нет, - прошептала она. - Их было больше сотни... Ты был прав, Энакин. Чрезвычайная сессия была смертельной ловушкой. Не следовало нам соваться в нее.
Он молчал, ожидая, пока Падме справится с собой. Смотреть на то, как она глотает слезы и захлебывается в беззвучной истерике, было невыносимо, но когда Энакин попытался прикоснуться к ней, она оттолкнула его руку.
- Люди Айсарда перехватили меня до начала заседания и привезли сюда. Обходились очень вежливо, что бы я ни делала. Это ведь из-за тебя, да? Палпатин всегда тебя ценил. Относился к тебе как к родному сыну. Даже я это видела. Ты... спас его, да? Помог ему сбежать в обмен на мою жизнь?