— Я не собираюсь переодеваться! — объявила Стефани, как только за отцом закрылась дверь и в комнате стало тихо. — Если твои родственники-аристократы невзлюбят меня… — Она выразительно пожала плечами.
— Думаю, тебе не стоило раздражать отца, — сказал он тихо.
— Мне наплевать на то, что ты думаешь! Люди придают чересчур много значения твоему мнению.
Рей лишь улыбнулся в ответ на это.
— Я ценю потраченное тобою время, твои усилия, чтобы доказать мне, какой никудышней женой ты будешь. Но ты зря старалась! Если тебе станет легче от этого, знай, что я тоже далеко не в восторге от нашего брачного союза. К тому же, дорогая моя, меня совсем не просто вывести из себя, поэтому все это… — он коснулся тонкого шарфа, повязанного у нее на голове, — лишь пустая трата сил! Мне кажется, ты уже достаточно взрослая для таких проказ…
— Надеюсь, ты не собираешься убеждать меня переодеться в более приличное платье? Почему же ты попросил папу ехать вперед?
— Беднягу чуть не хватил удар от твоего вида. Но мне думается, следует поддержать эту твою затею. По-моему, сегодня ты должна выглядеть так, как тебе этого хочется.
— Поддержать?! — изумилась Стефани.
Триумфу, который она ожидала, не суждено было сбыться, и она уже смирилась с этим.
— Я же не могу появиться в обществе рядом с тобой в подобном наряде, — сказал он и дотронулся до своей белоснежной рубашки. — Мы должны быть солидарны.
Он вызвал такси, и они поехали к нему домой. Стефани была совсем сбита с толку. Он открыл входную дверь и, крепко держа девушку за руку, начал подниматься по лестнице, торопливо шагая через две ступеньки.
— Что подумают слуги, если увидят, как ты тащишь меня наверх?
— Я не просил их дожидаться меня вечером. Раздеться я могу и один, если, конечно, нет более интересных предложений… — И Рей взглянул на нее с лукавой усмешкой.
— Не торопись! — попросила она, тяжело дыша. Но щеки ее пылали не только от быстрого подъема.
— Мы уже почти пришли, дорогая, — сказал он с сарказмом. Рей подтолкнул Стефани в комнату, а потом плотно закрыл за собой дверь.
— Твоя спальня? — Она огляделась вокруг.
Большая комната, дубовые панели по стенам, роскошная антикварная мебель. Ее было немного — только самое необходимое. Спартанский стиль в сочетании с роскошью, пронеслось в голове у Стефани.
— Наша спальня в скором будущем.
— Еще есть время…
Рей засмеялся.
— Передумать? Вряд ли…
Он развязал галстук, бросил его на кровать и начал расстегивать рубашку.
— Что это ты делаешь? — тревожно поинтересовалась Стефани, когда рубашка полетела вслед за галстуком.
— Раздеваюсь. Ты можешь не смотреть, если считаешь, что это оскорбительно для твоего невинного взора.
Легко сказать: не смотреть! Когда он отвернулся, она с восхищением уставилась на его широкие плечи.
— Если ты посмеешь хотя бы пальцем дотронуться до меня…
Рей, в это время расстегивавший брюки, остановился. Повернувшись к Стефани, он с иронией бросил:
— Моя дорогая девочка, чтобы снять с тебя все эти бесчисленные юбки и майки, понадобится по меньшей мере полчаса. А для моей матери самое главное — пунктуальность.
— И ты всегда ублажаешь мамочку!
— Судя по ее словам, редко. — Он едва заметно улыбнулся. — Бессмысленно раздражать ее без надобности. А ты, по-моему, раздосадована тем, что я не пытаюсь соблазнить тебя?
— Да уж, ты никому не позволишь помешать своему любовному роману с самим собой, — съехидничала Стефани.
На кровати теперь лежали уже и брюки Рея. Да, Рей красив, ничего не скажешь! У него было тело атлета. С раннего детства Стефани часто сидела рядом с матерью и наблюдала, как та рисовала обнаженных натурщиков. А сейчас ее удивляло чувство, возникшее при виде Рея. Это было уже не просто эстетическое любование мужской красотой… Это было нечто иное… За дело взялась природа, в ней заговорила женщина.
А Рей натянул джинсы с дырой на колене, застегнул на тонкой талии пояс, вытащил из ящика майку, напялил ее, а затем надел на голову черную хлопчатобумажную повязку.
— Что ты делаешь, Рей? — изумленно спросила Стефани.
— Одеваюсь к ужину, что же еще?
— Вот так?!
— К сожалению, у меня нет бус… Может быть, ты одолжишь мне нитку из своих?
Она даже представить себе не могла, что он позволит ей идти на званый ужин в таком виде. Конечно, это она устроила демонстрацию пренебрежения условностями, принятыми в обществе, но уж никак не ожидала, что ее действие найдет отклик.
— Что же скажет твоя мать, когда ты появишься в ее доме в таком виде?