— Я кончаю, — бормочет Уилл, и во мне пронзает ответный заряд желания.
Я не знаю, куда смотреть. На Уилла, который дергается, чтобы расслабить весь пресс? На Шейна, который сейчас дрожит, изливая себя внутрь меня?
Моему сердцебиению требуется целая вечность, чтобы прийти в норму. Я чувствую, как мышцы живота Шейна расслабляются, когда он мягко выходит из моего тела. Он тяжело дышит. Глаза все еще пожирают меня.
— Там все в порядке, Уилл? — Он звонит беспечно.
— Ебать. Ага.
Посмеиваясь, Шейн натягивает спортивные штаны, а затем вытирает меня мягким бумажным полотенцем, его прикосновения нежные. Не говоря ни слова, он поднимает с пола мои шорты и нижнее белье и надевает их на меня. Мои ноги подкашиваются, когда он помогает мне встать со стойки. Мои босые ноги коснулись пола.
Шейн наклоняет голову, чтобы поцеловать меня в губы. — Я пошел, — говорит он, подмигивая мне. — Спокойной ночи, Диксон.
Вырывается сдавленный смех. — Спокойной ночи, Линдли.
Он делает несколько шагов в сторону входа, затем оглядывается через плечо. — Спокойной ночи, Ларсен.
Глава 37
Диана
Нужен ремонт
Через неделю после начала нового семестра я сталкиваюсь с бывшей девушкой Шейна на благоустроенной аллее среди деревьев. Я знаю, что Шейн уже её видел, но это моя первая встреча с Линси в дикой жизни Брайара.
Как обычно, её улыбка содержит оттенок холодности. Не знаю, является ли это её обычным состоянием или это потому, что я встречаюсь с её бывшим.
Линси сокращает расстояние между нами, подходя ко мне в тёмно-синих узких джинсах и чёрной майке с кружевом. Её волосы собраны в тугой пучок. Честно говоря, она воплощение элегантности. В сравнении со мной, в моей чёрно-серебряной форме для черлидинга от Брайара, я чувствую себя почти юной.
— Диана, привет.
— Привет. Как прошла первая неделя?
— Переутомляюще, — признаётся она. — Этот кампус намного больше, чем Либерти. Мне всё время приходится сверяться с картой. — Она показывает мне экран своего телефона, на котором открыта карта Брайара.
— Куда тебе нужно? — На этот раз моя улыбка искренняя. Я помню, как это было. Я опаздывала на все занятия первую неделю.
— В здание Гринли. Оно должно быть где-то здесь.
— Пойдём, я тебя провожу. Я иду в том направлении.
— Спасибо. У тебя есть занятия? — спрашивает она.
— Тренировка по черлидингу. Спортивные здания и залы на пути к Гринли.
Мы идём вместе, избегая группу парней в футболках Брайара. Они фанаты, а не игроки, и все они свистят мне, когда я прохожу мимо в своей плиссированной юбке черлидера. Я игнорирую их и продолжаю идти.
— Как у тебя дела с Шейном? — Линси наклоняет голову в мою сторону. — Он сказал, что вы все ещё встречаетесь.
— Да, всё хорошо. — Я улыбнулась. — И всё идёт довольно хорошо.
Более чем хорошо, на самом деле. Наше соглашение о дружеских отношениях с привилегиями оказалось плодотворным и привело к некоторым из самых грязных сексуальных моментов в моей жизни. Как с Уиллом, который смотрел на нас, пока Шейн трахал меня на кухонном столе? Никогда не думала, что буду это делать.
— Как Тайрик? — спрашиваю я её.
— Всё нормально. — Её тон без особых эмоций.
Я поднимаю бровь. — Я чувствую некоторую неуверенность. Всё в порядке?
— Не знаю. — Она пожимает плечами. — БУ всего в часе езды, но, похоже, каждый раз, когда я прошу его приехать сюда, он уговаривает меня поехать в Бостон. Это не совсем длинное расстояние, но он должен приехать в течение недели, потому что у меня всё ещё репетиции.
— Не могу поверить, что ты вошла в American Nine, — говорю я, не сдерживая нотки уважения. — Ты должна быть феноменальной.
— Не могу поверить, что тебе удалось уговорить Шейна участвовать в одном соревновании, не говоря уже о трёх. — Её тон становится горьким. — Приятно видеть, как он взрослеет. Становится тем мужчиной, которым я всегда знала, что он может быть.
Я заступаюсь за него. — Каким он был раньше?
— Эгоистичным, — говорит она прямо. — У него была однополярная цель, и эта цель была хоккеем.
— Думаю, что это всё ещё так. — Я пожимаю плечами. — Но, возможно, теперь он лучше вписывается в другие элементы своего расписания.
— Да, ну, он не делал этого со мной. — Недовольство омрачает её выражение. — Никаких обид, но это расстраивает, знаешь? Это как если бы у тебя был дом, нуждающийся в ремонте, в который ты вкладываешь всё своё время и энергию, а когда он красиво отремонтирован, ты даже не можешь в нём жить.