— Типа змей? — я морщу лоб.
— Нет. Это камень. Серпентин. И он очень красивый. Зелёно-чёрный и супер гладкий. В брошюре написано, что нам дадут маленькие кирки, чтобы мы могли копать.
— Прости, что? Они дают детям кирки?
— И что? — вызывающе спрашивает Мэрианнн.
— Это кажется ужасно безответственным.
Папа разражается смехом.
Остальная часть визита пролетает незаметно, и мне грустно прощаться, когда наступает пятница. Я уезжаю из Хартсонга после утреннего часа пик и возвращаюсь в Хейстингс в начале дня.
Почти сразу я понимаю, что что-то произошло с жителями моего жилого комплекса.
Их будто заменили на каких-то пришельцев.
Пришельцев, которые, по какой-то причине, настроены против меня.
Раньше все были не то чтобы очень дружелюбны, но по крайней мере я получал улыбки и приветствия, когда прогуливался по Медоу-Хилл.
Теперь все граничат с враждебностью.
Например, тот парень, Найл, который живёт этажом ниже. Когда я сталкиваюсь с ним на парковке для посетителей, где стоит мой Мерседес, он указывает на меня пальцем и резко говорит: — Твоя музыка слишком громкая. Затем он нажимает на брелок, чтобы закрыть свою маленькую Тойоту хэтчбек, и уходит прочь.
Гарри, который сидит в вестибюле здания Sycamore, хмурится, когда я говорю ему, что приглашаю людей на субботу. Хотя я даже не обязан был ему это говорить. Это было из вежливости.
Затем, на тропинке, я прохожу мимо одной из супружеских пар, живущих в Weeping Willow, и жена бросает на меня такой взгляд, что вода могла бы замёрзнуть.
Когда я говорю ей привет, она отвечает: — Да, ладно.
Сейчас я проверяю свою почту после двух дней отсутствия, и женщина, живущая рядом с Найлом — кажется, её зовут Прия? — осторожно подходит к почтовым ящикам, как будто входит в клетку со львом.
Я приветствую её улыбкой и понимаю, что это не осторожность. Её выражение передаёт глубокое презрение, как будто она входит в клетку с львом, которого хочет убить.
— Привет, — говорю я, моя улыбка начинает спадать.
— Конечно.
Я не знаю, лучше ли это, чем да, ладно, но ощущается, что это на ступеньку ниже на лестнице приветствий.
— Прия, да? — я перезнакомлюсь. — Шейн.
— Я помню твоё имя. Я не забываю имена.
— Понятно, должно быть, ты хороша в этом. Держать в голове всех этих клиентов. Диана говорила, что ты консультант или что-то такое?
— Я психотерапевт.
— Это очень круто. Ты училась этому в университете? — это самый глупый вопрос, который я мог задать, но она заставляет меня чувствовать себя неловко своими угрюмыми глазами и складкой на губах.
— Я выбрала путь психотерапии, но у меня есть и степень доктора медицины в психиатрии, и докторская степень по психологии, — она бросает на меня пренебрежительный взгляд, прежде чем повернуться, чтобы открыть свой почтовый ящик. — Из Гарварда.
— Вау. — Я действительно впечатлён.
— Знаю, правда? Удивительно, что женщины могут быть докторами в двадцать первом веке? Что наша ценность больше не зависит от того, как к нам относятся мужчины?
Я моргаю.
Она сладко улыбается мне.
Я понятия не имею, что, чёрт возьми, происходит.
Поэтому продолжаю держать на лице дружелюбное выражение и говорю: —Определённо. Пять золотых звёзд за освобождение женщин.
Её глаза сужаются. Чёрт. Эти глаза. Чёрные, как уголь. — Ты издеваешься над феминистским движением?
— Совсем нет. Я думаю, это здорово. Я поспешно засовываю свою почту под руку. — Ладно, мне пора.
Я быстро выхожу из вестибюля, чувствуя, как взгляд Прии пронизывает мне спину.
Что, чёрт возьми, не так с этими людьми? Никто из них не устроил мне парад в честь приезда, но я предположил, что это из-за того, что им не понравилась идея о студенте, переехавшем в комплекс, полный пар и семей. Но в Медоу-Хилл живёт много одиноких людей, и почти все, кого я встретил сегодня, вели себя как полные придурки.
Только когда я через пару часов иду на плавание, наконец встречаю дружелюбное лицо, принадлежащее женщине лет пятидесяти, которая выходит из зоны бассейна, когда я вхожу. Я уже видел её у бассейна раньше, но это первый раз, когда она остановилась, чтобы поговорить. До этого момента она, казалось, была довольна тем, что наблюдала за мной из-за своей книги, пока я делал вид, что не замечаю этого.