Наши учебные дни делятся на утреннюю и послеобеденную занятия. Поскольку моя группа впервые занимается акробатикой, мы собираемся на одной стороне гимнастического зала, окружённые морем синих матов.
— Ладно, мои маленькие кролики, — приветствую я девочек. — Занимаем позиции.
Татьяна, предводительница группы 11-12 лет, поднимает руку. — Диана, — объявляет она. — Мы все провели голосование и решили, что не хотим больше, чтобы нас называли кроликами.
Я закусываю губу, чтобы не рассмеяться. — Понимаю. Какая-то особая причина?
— Потому что они повсюду какают.
Смех вырывается у меня непроизвольно. Краем глаза я замечаю, как моя со-вожатая, Фатима, улыбается.
— Ну, это справедливое замечание, — признаю я. — Но мысль о кроличьих какашках пришла вам в голову только сейчас?
— У моего младшего брата в эти выходные появился кролик, — объясняет Эйвери, её лицо мрачнеет. — Я ненавижу эту тварь всей душой.
— Ладно, — раздумываю я. — Как насчёт... давайте займём позиции, мои величественные орлы.
— Отлично! — с энтузиазмом отвечает Татьяна. Остальные девочки кивают в знак согласия.
— Замечательно.
Фатима и я переглядываемся с улыбками, прежде чем разбить их на группы по три человека. В этом году я поставила четыре номера: два для группы 8-10 лет и два для 11-12-летних, которые, честно говоря, мои любимчики.
Поскольку это дети, все акробатические элементы мы оставляем довольно простыми. Группа 8-10 лет выполняет в основном приседания и стойки на коленях. Для начинающих гимнастов — кувырки и колесо. В этой группе мы работаем над стойками на двух бёдрах, с которых и начинаем сегодняшнюю тренировку. Фатима и я выступаем в роли страховщиков, внимательно наблюдая за ними сзади и спереди.
— Хлоя, твой выпад должен быть глубже, — говорю я рыжеволосой девочке с веснушками. — Иначе у Харпер не будет устойчивой базы.
— Почему я не могу быть верхней? — жалуется она.
— Потому что сейчас ты база, — отвечаю я с терпеливой улыбкой. — Мы уже говорили об этом: у каждого будет возможность быть верхним в финальном номере. А пока мы нуждаемся в тебе как в базе.
Она кивает, но её лицо остаётся мрачным. Некоторые дети такие капризные, с чувством, что они обязательно должны быть в центре внимания. Другие ужасны в акробатике, но так счастливы быть здесь, и именно у них есть необходимый дух, который является самым важным аспектом чирлидинга.
Я помогаю двум базам занять позиции. Верхний, Керри, поднимается на бёдра своих товарищей.
— Шаг, замок, крепче! — напоминаю я им.
Базы держат ноги верхнего. Фатима подходит, чтобы слегка поддержать Керри за талию, пока девочка вытягивает руки в позе V.
— Прекрасно! — восклицаю я. — Аккуратно при спуске. Ноги вместе, Керри.
Она безупречно приземляется перед группой, ноги вместе, лицо сияет.
— Отлично. Следующая группа!
В полдень у нас перерыв на обед. Обычно мы едим на улице, под крытым навесом рядом с футбольным полем. Я присоединяюсь к своим 11-12-летним за одним из длинных пикниковых столов и снимаю крышку с греческого салата. Девочки хихикают друг с другом, бросая взгляды на один из соседних столов.
— Поделитесь с классом, — упрекаю я.
Татьяна ухмыляется. — У Кристал есть засос.
Я сдерживаю смех. Линдли оставил свой след, поняла.
Я бросаю взгляд, но не могу разглядеть этот предполагаемый засос; зато замечаю, что Кристал выглядит подавленной. Она полностью отключилась, пока вожатая Наталия болтает о чём-то, не обращая внимания на окружающих.
— Невежливо смотреть на засосы, — говорю Татьяне. — Мы смотрим только на прыщи.
Все начинают смеяться.
— Шучу. Я просто шучу. Никогда не надо стыдить кого-то за прыщи. К тому же, забавный факт: они никогда по-настоящему не исчезают. Моей маме за сорок, и у неё всё ещё бывают прыщи. Миф о том, что они уходят после подросткового возраста, — городская легенда.
Девочки в ужасе. И правильно. Пубертат ещё не успел их затронуть, так что у всех них пока гладкая, безупречная кожа, ради которой я трачу сотни долларов на уходовые средства.
После обеда у учеников пятнадцать минут свободного времени до начала послеобеденной сессии, так что я подхожу к Кристал, которая теперь стоит одна, поглощённая своим телефоном.
Она поднимает голову, когда я подхожу.
— Всё в порядке? — спрашиваю я. — Ты выглядишь расстроенной.
— Я в порядке, — отвечает она. А потом её челюсть сжимается с горечью. — На самом деле нет. Ты была права насчёт этого козла.
Я вздыхаю. — Линдли?
— Да. Он такой мудак. — Её тело напряжено, когда она опускается на столешницу с ногами на скамейке. — И нет, мне не особо хочется услышать я же говорила.
— Я и не собиралась этого говорить.
— Хорошо. Потому что мне и так достаточно паршиво. Я так зла, Ди. Он просто использовал меня. И, как бы, он делал это настолько явно.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, я понимаю, что он хотел просто мимолётного увлечения, но не обязательно было быть таким грубым. Он буквально сказал: Я не хочу больше тебя видеть, удачи.
Морщинка появляется у меня на лбу. Мне Шейн кажется раздражающим, но я не могу представить, чтобы он был настолько неуважителен к женщине.
— Что, ты мне не веришь? — Кристал замечает моё сомнение, и её лицо мрачнеет.
— Нет, верю. Просто удивлена. Не думаю, что он так себя вёл с Одри.
Одри — наша товарищ по команде из Брайара, которая закрутила с Шейном осенью прошлого года, а потом подвернула лодыжку. Да, она была расстроена, что он порвал с ней, но не говорила, что Шейн сделал это злонамеренно.
— Может, он стал ещё большим козлом после Одри, — Кристал на мгновение опускает взгляд на экран телефона. — Смотри, вот что он прислал вчера.
Она протягивает мне телефон, и я вздрагиваю, читая сообщение от Шейна.
Шейн:
Я не заинтересован в том, чтобы видеть тебя снова. Удачи.
— Это он прислал на следующий день после того, как вы переспали? — спрашиваю я, не веря своим глазам.