— Ты такой подхалим.
— Ну, он твой папа, и он полицейский. Я не идиот. Я не хочу попасть ему в немилость. И поверь мне, когда ты попробуешь эти телячьи браутвурсты, ты поймешь, почему они стоят так дорого.
Она пожимает плечами и замедляет скорость, когда замечает еще одну яму. — Эх. Ты знаешь, что мне все равно на еду.
Да, я заметил. Диана ест всё, что доступно. — Не понимаю тебя. Еда — это классно.
— Еда — это топливо. Мне все равно, какая она на вкус. И я могу есть что угодно, потому что мой рвотный рефлекс отсутствует.
— Чертовски верно. — Я подмигиваю ей.
Она закатывает глаза.
На самом деле, она принимает мой член очень хорошо. Черт возьми. Я дрожу, просто думая об этом.
— Не возбудись, — предупреждает она. — Мы не будем останавливаться для секса в машине.
— Или мы могли бы остановиться для секса в машине.
— Мы не будем останавливаться. — Она снова смеется.
— Нам следовало бы приехать сюда прошлой ночью, а не рано утром, — ворчу я. — Тогда у нас был бы утренний секс прямо сейчас.
— Мне нужно было работать, — напоминает она.
— Ты могла бы взять больничный.
— Шейн. Не все такие дамы без забот, как ты.
Я усмехаюсь.
— Серьезно. — Она бросает на меня боковой взгляд. — Тебе нужно перестать это делать.
— Делать что?
— Говорить всем прогуливать работу. Ты так делаешь всё время. Со мной, с друзьями. Некоторые люди не могут себе этого позволить.
— Я шучу. Я знаю, что они на самом деле этого не сделают.
— Да, но это твое легкомысленное отношение к этому делу. Мы все знаем, что ты можешь прогулять работу. Иногда это немного оскорбительно, как будто работа для тебя — это что-то унизительное.
Чёрт возьми. Меня только что поставили на место.
И вдруг мой разум начинает прокручивать все разговоры, которые я когда-либо вел с кем-либо из знакомых.
Неужели я действительно так делаю?
— Похоже, я в последнее время высмеиваю Уилла, — задумчиво говорю я, ощущая внутри неприятное беспокойство. — За то, что он экономит на своем походе. Но он же тоже богат! Почему он путешествует на скромный бюджет, когда его отец — конгрессмен?
— Может быть, он хочет оплатить свою поездку сам. Она поднимает бровь. — В отличие от некоторых людей.
Я бросаю на неё злой взгляд. Но мы оба знаем, что она права, и теперь я чувствую себя полным мудаком.
— Перестань заставлять меня самокопаться, — ворчу я.
Она просто смеется.
Оук Риджес удивительно похож на мой родной город. Я не ожидал, что у меня будет столько общего с Дианой Диксон, но оказалось, что у нас действительно много общего. Мы оба выросли в маленьких городах. У нас обоих есть младшие братья и сестры. И мы настолько сексуально совместимы, что это даже не смешно.
Диана паркует машину на подъездной дорожке возле скромного дома с белым сайдингом и аккуратным газоном. Нас встречает у входной двери отец Дианы, который совсем не такой, каким я его представлял. Квадратная челюсть и короткая стрижка светлых волос кажутся логичными, но я представлял себе большого, громоздкого парня в камуфляжной одежде и ростом не менее семи футов. Том Диксон ниже меня, может быть, около 5’9. Но что ему не хватает в росте, он компенсирует телосложением. У него мощные плечи, бочкообразная грудь и бицепсы размером с мои бедра.
— Это новый парень? — говорит он после того, как Диана нас представила.
— Да.
— Добро пожаловать. Он оценивающе смотрит на кулер у меня в руках. — То что ты сегодня принес, сынок, определит, понравишься ли ты мне или нет.
Я хихикаю. — Поверьте, вам это понравится.
— Шейн — король сосисок, — вздыхает Диана.
— У меня есть знакомый в Бостоне, — сообщаю я мистеру Диксону. — Никто о нём не знает. Он управляет крошечной мясной лавкой в Бэк-Бей между прачечной и...
— Корейским караоке-клубом, — заканчивает он.
Мой рот распахивается. — Вы знаете Густава?
— Малыш, я хожу к Густаву с тех пор, как ты родился. Я знаю Густава-старшего.
— Не может быть!
Он практически выхватывает у меня кулер. — Ага, я должен посмотреть, что тебе дал Густав.
Мы забегаем на кухню, как школьники. Том открывает кулер, его лицо полностью сосредоточено, пока он изучает выбор сосисок, которые я принёс.
— Ну как? — спрашиваю я, задерживая дыхание.
Он поднимает голову. —Мы теперь лучшие друзья. Диана, пожалуйста, оставь нас.
Она закатывает глаза. — Я пойду найду Томаса. Вы, странные, развлекайтесь сами.
Как только она ушла, отец Дианы внимательно меня осматривает. После тревожно долгой паузы он спрашивает: — Ты уважаешь мою дочь?
Вопрос застает меня врасплох. — Конечно, — искренне отвечаю я.
Он кивает. — Ты вроде нормальный.
И это, кроме барбекю, единственный грилинг, с которым я сталкиваюсь за весь день.
Мы выходим через раздвижные двери и оказываемся на просторном заднем дворе, где в воздухе витает манящий аромат жареного мяса. Огромный, потрёпанный временем барбекю стоит на каменном патио у подножия деревянной террасы, извергая клубы дыма в безоблачное голубое небо.
— Ух ты, это вроде как большое событие, — замечаю я.
По всему газону разбросаны разноцветные столы для пикника, покрытые клетчатыми скатертями. Дети играют на траве, их смех смешивается со звуками десятков одновременно идущих разговоров и временами звоном столовых приборов о тарелки.
У барбекю трудятся два человека, которые, оказывается, снайперы из команды SWAT мистера Диксона, только вместо винтовок у них длинные лопатки и кисти для нанесения соуса. Я заглядываю на гриль. Пламя танцует под решеткой, на которой жарятся различные куски мяса. Ребрышки, маринованные куриные шашлыки и толстые, сочные бургеры шипят и потрескивают, готовясь до совершенства. Манящий аромат барбекю соуса и приправ разносится в воздухе, вызывая у меня слюноотделение в ожидании.
— Я в раю, — говорю я, когда Диана присоединяется к нам. — Ты буквально искупила себя в моих глазах.
Она бьет меня по руке.
Мы уворачиваемся от группы детей, играющих в салочки, и подходим к ряду столов, на которых представлены разнообразные гарниры — от сливочного пюре до мисок со свежими салатами.