— О, успокойся, Найл! — кричит Прия в ответ.
Моя лучшая подруга качает головой, когда мы выходим из крошечного холла и ступаем на широкий тротуар перед Red Birch.
— Что? — Спрашиваю я.
— Знаешь, твоя мама может оказаться права насчёт этой квартиры. Ты даже не можешь пройти на кухне, не получив замечания. Это смешно.
После того как было улажено наследство тёти Дженнифер, моя мама хотела, чтобы я продала квартиру и взяла деньги, как это сделал мой младший брат с её квартирой в Бостоне. Но Томас и я — совсем разные существа. Несмотря на то, что большинство людей думает, когда встречает меня, я в некотором роде домосед. Мне нравится выходить, конечно, но я также вполне довольна, а часто и предпочитаю оставаться дома.
Томас, с другой стороны, всегда в движении. Его мечта — работать в международной организации вроде Врачей без границ после медшколы. Он окончил школу этой весной и сейчас берёт годичный перерыв, чтобы путешествовать и волонтёрить в разных благотворительных организациях. Деньги от продажи квартиры тёти Дженнифер будут не только финансировать его путешествия, но и покрывать расходы на колледж и медицинскую школу.
Я получила полную стипендию в Брайар, что означает, что мне не нужно платить за учёбу, и мне не особо интересны глобальные исследования. Так что на самом деле мне не нужны эти наличные. Разве что для оплаты настоящего мастера по ремонту. Но я никогда не скажу маме об этом. Я не хочу давать ей повод думать, что моя домашняя жизнь хоть в чём-то несовершенна.
Она всегда имела низкие ожидания на мой счет. Но я привыкла к этому. Это раздражает меня, конечно, но ничего не могу сделать, чтобы изменить её мнение обо мне. И, честно говоря, я не злюсь на маму. Мы просто не близки. После развода родителей, когда мне было двенадцать, я выбрала жить с отцом, потому что он менее строгий. У мамы был длинный список правил, которым я должна была следовать. Жизнь вдали от неё создала барьер в наших отношениях, который мы не смогли преодолеть. Расстояние, которое мы не смогли сократить.
Кроме того, ей кажется, что я идиотка. Серьёзно. В глазах моей мамы любой, чей IQ меньше 150-ти, ниже её уровня.
Мы с Джиджи ужинаем в бургерной в Хастингсе, где обсуждаем наши летние планы, пока ждём еду.
— Никаких шансов, что ты сможешь попасть в Тахо? — она не скрывает разочарования.
Семья Джиджи проводит каждый август в Лейк-Тахо, но в этом году они будут только две недели, потому что Джиджи выходит замуж в конце месяца. Кажется, это избыточно, учитывая, что она и Райдер уже расписались в апреле. Но её родители — в основном её отец — заставили Джиджи провести полноценную свадьбу.
— Я действительно не могу, — говорю я с сожалением. — Мне надо работать.
Найти работу в Хастингсе почти невозможно, особенно во время учёбы. Любой, кто хочет стабильную работу, обычно должен совершать часовую поездку в Бостон, что занимает ещё больше времени, если у тебя нет машины, как у меня. Когда я устроилась на работу в эту закусочную в городе, я не раздумывала. Это необходимая жертва — я работаю в Della’s летом и нахожу себе работу на осень. Я также тренирую юных чирлидеров в июле и августе, так что в любом случае я не смогла бы отправиться в Тахо.
— У меня будут свободные выходные и много вечеров, — говорю я Джиджи. — Так что я точно смогу приехать к тебе в Бостон или помочь с подготовкой к свадьбе. Посетить примерки платьев и так далее.
— О, не волнуйся. Моя тётя Саммер всё это организует. — Она вздыхает. — Так что ожидай по крайней мере два письма в день.
Она не знает и половины. Всё уже началось. Я планирую девичник Джиджи с моей со-старшей подружкой невесты, Майей, бывшей соседкой Джиджи. И тётя Саммер уже развернулась на полную катушку. Она настаивает на участии в наших планах, хотя даже не состоит в свадебной партии. Эта женщина — ураган хаоса в дизайнерской одежде.
— Не могу поверить, что у меня не будет пары на твоей свадьбе, — ною я.
— Ты могла бы пойти с Шейном.
Я смеюсь так громко, что пара за соседним столиком оборачивается.
— Поняла. Не с Шейном. — Она выглядит смущенной. — Я бы посоветовала пригласить Перси, так как ты настаиваешь на дружбе с ним, но, честно говоря, я бы предпочла, чтобы он не приходил. Я также предпочла бы, чтобы ты забыла об этой дружбе.
— Тебе не нужно волноваться. Я просто была вежлива, когда сказала это ему. — Я колеблюсь. — И теперь жалею об этом. Он написал мне сегодня, предложив встретиться.
— Надеюсь, ты сказала нет.
— Не ответила.
— Хорошо. Не отвечай.
Я улыбнулась. — Тебе действительно он не понравился, да?
— Нет. Он был своего рода мудаком, — признаётся она, и это не первый раз, когда она это говорит.
Мы часто обсуждали и пересматривали мысли Джиджи о моем бывшем парне во время моих шести месяцев отношений с Перси. Её самая большая претензия была к нашей разнице в возрасте, хотя, если честно, именно это меня и привлекало, и это была одна из причин, почему я так долго оставалась с ним, хотя уже через несколько месяцев стало очевидно, что мы несовместимы.
Перси на пять лет старше меня, и хотя это не огромный разрыв в глобальном масштабе, он ощущается в двадцатилетнем возрасте. Многие парни, которых я знаю, возрастом двадцать или двадцать один, кажутся маленькими мальчиками по сравнению с теми, кому двадцать пять или двадцать шесть.
Взрослость Перси привлекла меня. Я не могу отрицать, что было волнующе быть с кем-то старше. Он был уверенным в себе, твердо стоял на своих мнениях и целях. Он был ласковым и внимательным. Он относился ко мне как к ценному партнеру, а не как к прославленной секс-кукле, как многие парни, которых мне приходилось встречать. Он был настоящим джентльменом.
Какое-то время.
Когда я узнала его лучше, я поняла, что он не уверен в себе, а имеет тонкую психику. Да, он был мнительным, но в презрительной форме. И этот милый, внимательный мужчина имел привычку обижаться, когда что-то шло не так, как он хотел.
— Он был таким собственником, когда мы все вместе выходили, — напоминает мне Джиджи. Она делает недовольное лицо. — О, и он сказал, что любит тебя во время секса. Это так неловко.
Я не могу с этим не согласиться. Перси мог быть...интенсивным, когда дело касалось выражения его чувств. Первый раз, когда он произнёс это слово, было во время эякуляции. Я не ответила тем же, и по недовольному блеску в его глазах я поняла, что это ему не понравилось. Я шутливо сказала ему, что слова люблю во время секса не могут быть приняты всерьез из-за всех эндорфинов. Поэтому несколько недель спустя он пригласил меня на ужин, и, съев пару ложек с десертом, сказал это всерьез.