Попрощавшись с тетушкой Гулд, мистер Андерхилл отправился к школе, занятия в которой проводились сегодня на общинном выгоне. Поскольку грамотных людей на Саттине не было, то не было и книг, чтобы по ним учиться читать, не было также парт, на которых можно вырезать свои имена, не было школьных досок, которые нужно вытирать, да и самого здания школы не было. В дождливые дни дети устраивались на сеновале общинного амбара, и все потом ходили с соломинками на штанах, а в хорошую погоду учительница Палани вела их туда, где ей самой нравилось бывать. Сегодня, в окружении тридцати заинтересованных детей из сорока двух и сорока незаинтересованных овец из сорока пяти, она объясняла один из важнейших разделов школьной программы – Правила Имен. Мистер Андерхилл, застенчиво улыбаясь, остановился послушать и посмотреть. Палани, пухленькая, хорошенькая двадцатилетняя девушка, являла собой очаровательную картинку в этот холодный солнечный день, окруженная овцами и детьми, которые сгрудились у подножия облетевшего дуба, на фоне моря и песчаных дюн, под чистым бледно-голубым небом. Рассказ ее был серьезен и увлекателен, лицо порозовело от ветра и значимости произносимых слов:
– Теперь, дети, вы знаете Правила Имен. Их всего два, и они одни и те же на любом из островов Мира. Каково же первое правило?
– Невежливо спрашивать у кого-либо его Имя, – выкрикнул толстый подвижный мальчик, но его тут же заглушил пронзительный крик маленькой девочки:
– Никому никогда не говори своего Имени, так говорит мама.
– Правильно, Суба. Да, Попи, дорогая, не визжи. Все верно. Никогда не спрашивай никого о его Имени. Не говори никому свое. А теперь подумайте минутку и скажите мне, почему мы зовем нашего чародея мистером Андерхиллом? 01 – и она улыбнулась поверх кудрявых головок детей и покрытых шерстью спин овец мистеру Андерхиллу, который ответил ей ослепительной улыбкой и нервно прижал к себе мешочек с яйцами.
– Потом что он живет под холмом! – закричали дети.
– А это его Настоящее Имя?
– Нет, – сказал толстый мальчик и ему эхом вторил пронзительный визг маленькой Попи:
– Нет!
– А откуда вы это знаете?
– Потому что он приплыл сюда один и никто не знает его Настоящее Имя, значит некому и назвать его, а сам он не скажет...
– Очень хорошо, Суба. Попи, не визжи. Верно. Даже чародей должен хранить в тайне свое Настоящее Имя. Когда вы, дети, окончите школу и пройдете обряд Посвящения, вы оставите свои детские имена и сохраните только Настоящие, которые вы не должны спрашивать друг у друга и никогда не говорить сами. А зачем нужно это правило?
Дети молчали. Овцы тихо блеяли. На вопрос ответил мистер Андерхилл:
– Потом что имя отражает предмет, – произнес он своим мягким застенчивым, с небольшой хрипотцой, голосом. – А Настоящее Имя есть сущность предмета. Назвать Имя – значит повелевать этим предметом. Я прав, госпожа учительница?
Она улыбнулась и сделала книксен, слегка смущенная его вмешательством. А мистер Андерхилл поспешил к своему холму, прижимая к груди мешочек с яйцами. Он отчего-то здорово проголодался за ту минуту, пока наблюдал за Палани и детьми. Прикрыв внутреннюю дверь, он торопливо наложил на нее заклятие, но в чарах, видно, была парочка изъянов, поскольку вскоре пустая передняя наполнилась запахом яичницы и шипением печенки.
В тот день с запада дул свежий ветерок, и около полудня, качаясь на легкой волне, лодка вошла в гавань Саттина. Едва она точкой появилась на горизонте, какой-то остроглазый мальчишка заметил ее и, зная наизусть, как и каждый ребенок на острове, паруса и мачты всех сорока лодок местных рыбаков, побежал по улице, крича:
– Чужая лодка! Чужая лодка!
Этот одинокий остров редко посещали рыбачьи лодки с таких же маленьких островков Восточного Предела или баркасы предприимчивых торговцев с Архипелага. К тому времени, как лодка достигла пирса, ее там уже встречала добрая половина деревни: рыбаки гребли за ней; пастухи, собиратели трав, ныряльщики, запыхавшись от ходьбы вверх-вниз по каменистым холмам, окружавшим гавань, спешили поглазеть на редкого гостя.
Но дверь мистера Андерхилла была по-прежнему заперта.
В лодке сидел только один человек. Услыхав об этом, старый морской волк Фогено нахмурил густые седые брови над незрячими глазами.
– Только люди определенного склада, – сказал он, – плавают по Внешнему Пределу в одиночку. Волшебники, чародеи или маги...
Неудивительно, что жители деревни следили за приближением лодки, затаив дыхание: они надеялись хоть раз в жизни увидеть воочию одного из могущественных Белых Магов с обширных густонаселенных островов Архипелага. И тем сильней они были разочарованы, увидев довольно молодого, красивого чернобородого парня, который радостно приветствовал всех со своей лодки и легко спрыгнул на берег, торопясь, как и любой моряк, ощутить под ногами долгожданную сушу. Жителям деревни он представился странствующим торговцем. Однако когда капитану Фогено сказали, что пришелец не расстается с дубовым посохом, старик покачал головой.