И в этот момент падаван почувствовал боль Бифа.
Боевая Медитация иторианца, передававшая ему уверенность и силы, теперь транслировала боль от медленно пронзающего тело энергопосоха.
Содрогаясь от пронзающей тело боли, падаван согнулся в три погибели, но мечи в руках удержал.
Зарычавший аколит крутанул в руках мечи и шагнул вперед, намереваясь покончить с падаваном. Митч, превозмогая боль, выпрямился, глядя в визор шлема, словно пытаясь поймать взгляд врага. Но тот, подпрыгнув и картинно воздев оба вибролинка над головой, вдруг затрясся, как в припадке и рухнул на землю.
Только сейчас сквозь боль, Карсон увидел боло, оплетающее обе руки противника и испускающее мощные энергетические импульсы в его тело.
Боль наконец отпустила падавана, и он ощутил смерть Бифа.
Растерянно оглянувшись, Митч увидел фигуру в мерцающем, просто режущим глаза своим мерцанием балахоне.
Фор.
Хрипящий иторианин наконец испустил дух.
Как говорят жидяи, слился с Силой.
Издох, в общем.
Интересно, они могут разговаривать разные разговоры одновременно, используя разные хлеборезки?
Так, не о том думаю.
Завывания раненого в правую руку аколита я прервал лезвием шашки по горлу.
Да, с помощью алхимии я создал себе две казацкие шашки. В конце концов, по происхождению прошлого тела и по духу я казак. И фланкировкой в прошлой жизни занимался без дураков, каждое утро, час перед работой.
Правая шашка тем временем прервала мучения пойманного с помощью боло. Не люблю, когда разумные мучаются. Если не буржуи.
Джедайчик поднял мечи в характерной для Джар-Кай стойке. Прищурился, видно, режет глаза мерцание пятен на костюме. Ну давай, начинай перевоспитывать.
Тут он содрогнулся, ну ещё бы. Двое джедаев почти одновременно испустили дух. А вместе с ними — трое аколитов. Наша группа заработала.
Еще двое джедаев и последний аколит присоединились к ним мгновением позже. Судя по плотно сжавшимся губам падавана, перевоспитание откладывается на неопределенный срок.
Тогда попробуем казацкий вариант. В голове начинает звучать «На Шамиля». Шашки в руках описывают стремительные восьмерки, готовые сорваться ударами с непредсказуемых углов.
Повелитель Каз’им.
Вначале он с показной ленцой наблюдал за голопередачей от дронов, кружащих над местом схватки, но затем, когда фигура в мерцающем балахоне закрутила вокруг себя клинки, он заинтересованно наклонился над проектором.
Хотя, конечно, мастерство падавана в Джар-Кай оставляло желать лучшего, но странные, изогнутые клинки просто разорвали его защиту в клочья.
В сторону отлетела отрубленная кисть, вторая, затем голова.
Каз’им откинулся в кресле и спросил фигуру в балахоне и маске:
— Ассасины начали изучать Джуйо?
Фор.
«Уставшие, но довольные», как принято было писать во времена оны в газетах, мы стояли пред тёмными очами Повелителей.
— Вам следует пройти в мастерские и получить ваши мечи. Повелитель Копеж отбывает через шесть часов.
Речуга замначальника сильно напомнила мне манеру незабвенного афрогалакта. Типа, сделал — пиздуй на следующее задание.
И тут проявился папаша Мюллер. В смысле, Каз’им.
— Задержись.
Не утруждая себя узнаванием такого мелкого червя, как я, он просто ткнул в меня пальцем.
Это просто отвал мозга! У него маникюр!
Стоп!
Неудобные мысли подальше!
Вот мы в тренировочном зале.
— Покажи мне, как ты двигаешься со своими странными саблями.
Кланяюсь.
— Они называются шашки, Повелитель.
Шашки вон и в голове снова начинает звучать «На Шамиля». Фланкировка это музыка единения тела со сталью.
— Достаточно.
Прекращаю и снова поклон.
Каз’им протягивает руку и я вкладываю в неё клинок.
Повелитель делает несколько пробных взмахов и замечает:
— Баланс никакой.
Задолбали эти церемонии, но кланяюсь:
— Повелитель, это оружие происходит с далекой планеты, не стоящей вашего внимания. Там оно признается одной из вершин клинкового одноручного оружия.
Брови повелителя взлетели вверх и он еще раз взвесил шашку в руке. Потом перевел взгляд на меня.
Пришлось продолжить:
— Повелитель, отсутствие баланса является преимуществом такого оружия. Им невозможно фехтовать. Оно расчитано на резко-агрессивную манеру боя, практически не предусматривающую защиты. Этим оружием не фехтуют, Повелитель. Им убивают.
Вторая рука Каз’има требовательно протянулась и получила вторую шашку.
И только теперь я понял, что такое настоящий Мастер Клинка. Моя фланкировка была просто судорожными подергиваниями по сравнению с движениями Повелителя.
Его окружал ореол поющей стали, клинки вращались с такой скоростью, что превратились в полупрозрачную сферу, из которой вырывались сполохи выпадов и рубящих ударов.
Минут десять Каз’им вел танец, постепенно наращивая скорость, а потом остановился и наваждение исчезло. Но впечатление осталось.
Поймав брошенные клинки, я низко поклонился.
Реально, увидеть Париж и умереть.
— Твоя аура кажется мне знакомой.
Еще один поклон.
— Это вы доставили меня в эту академию, Повелитель.
Покерфейс не умеешь держать, Мастер Клинка.
Мелькнуло в глубине глаз узнавание.
— Интересные эти твои… шашки. Многие ли на той планете умеют работать с ними?
— Это искусство почти забыто, Повелитель. Восстанавливал по старым записям.
Он ещё немного помолчал, нагнетая.
— Значит, ты умеешь пользоваться информацией, аколит. Сделаем так…
Из его сумки скользнул ко мне голокрон.
— Здесь записи похожего стиля, но более совершенного, более завершенного и идеально адаптированного под световой меч. Джуйо.
Пипец котенку, яйца набок.
Да я просто не мог мечтать о таком! Я бы обнял тебя, Каз’им и пофиг на твой маникюр, но субординация…
Поэтому просто кланяюсь.
Неделю спустя. Где-то в гиперпространстве.
Медитируя рядом с хранителем голокрона, я понял, что меня так заинтересовало в самом стиле Джуйо.
Джуйо — это не только и не столько совокупность мечемашества, не важно каким оружием, джуйо — это ещё и особое состояние сознания, это ощущение слияния с окружающей средой, это стратегия неожиданных поворотов схватки. Чем-то всё это напоминает «технику пьяницы», с её кажущейся непредсказуемостью движений.
В ход идёт всё — окружающая обстановка, сам шашкомахатель, иллюзии, Дун-Моч.
Причём требуется и тонкая подстройка под противника, надо и его возможные действия встраивать в свою стратегию боя, навязывая ему именно свой ритм и рисунок схватки.
И еще — стало совершенно понятно, что без нормального наставника достичь хоть какой-то, чуть выше среднего, вершины, невозможно. Таким учителем мог бы стать Каз’им, но он во-первых, слишком увлечен идеями Братства Тьмы, а во вторых, кто для него жалкий аколит? У Братства таких сотни.