Затем, когда сознание запоминает, что надо делать, терзать сознание негативом не обязательно.
Так нет, эти шарахнутые на всю голову продолжают, “гнев дает мне силы…”.
Аж противно.
Мне кажется, древние темные владыки как раз это понимали. Да, наверняка, были они в быту веселыми жизнелюбами.
А эти…
Ну как можно остаться с нерухнувшей башней, когда чтобы сделать что-либо, надо либо злиться, либо хотя бы раздражаться. Им бы шлемы в сотню слоёв рубероида, чтобы крыша не протекала.
Хеттон погулял по Академии, мы с ним сгоняли в долину Тёмных Лордов, пока слуги потрошили архивы и искали нычки.
Чувак реально ходил в гробницах с вдохновенной моськой, а потом еще повадился произносить всякие пафосные телеги.
Мне-то что, выключил внешние микрофоны шлема и врубил музыку, а слугам каково?
Прощупывание Силой ничего не дало, духи Владык не снизошли, да и срал я на них с высокой колокольни.
Через трое суток, наконец, вернулись в Академию, сочли потери. Троим придуркам при вскрытии нычек оторвало руки, четверых разорвало в хлам, а один ухитрился усесться в кресло в пыточной камере и активировать его.
Всё бы ничего, но кресло предназначалось для женщин.
Орал он знатно. Анал тоже.
В общем, эскадра джедаев прибыла через трое суток после того, как наша братия сделала тапку в пол. Спутники, которые мы перед началом операции повесили на орбите, передали, что подходят военные корабли, и заткнулись.
По итогам операции Хеттон вдохновился, назначил меня своим учителем, и решил, что он теперь будет самым-пресамым в масштабах Серенно.
За этот год он отработал до практической вершины Шии-Чо, начал робкие попытки покорить Ниман, имея мысль пафосно размахивать двумя мечами. А после брошенного вскользь замечания, что Экзар Кун владел Ниманом, но при этом пользовался посохом, ему вообще снесло крышу.
Сварганил себе два клинка, которые соединялись в посох и косплеил Экзара.
Ладно, лирика.
========== Глава2-3 ==========
Серенно, три года долой.
Когда я зашёл в комнату, Эрвин, сидя в глубоком кресле, отдавал распоряжения слугам. Впрочем, тут же прервался и сделал жест рукой, типа “сгиньте, но смотрите у меня!”
Слуги совершили общий поклон и бочком-бочком двинули на выход.
Сам же Хеттон встал и величественно поклонился.
Я коротко кивнул ему и пожал руки всем удаляющимся слугам, аллес капут, у хозяина особняка отчётливый фейспалм.
Всё просто – я свой парень, который пил со всеми пиво, рассуждая о бабах и травя анекдоты, который, заходя к поварам, чинит оборудование, который делает подарки бэбикам на день рождения. В итоге, я знаю все телодвижения в особняке.
Хеттон за время общения со мной пообтесался, у него теперь нет выражения на моське, как у обладателя “Сексуальной карты москвича” в магазине, когда он требует скидки.
Но всё же, воспитание в среде “аристократии” сделало своё дело. До сих пор он считает, что по праву рождения он превосходит кого-то.
Дичь, товарищи.
Перефразируя фразу одного из индейских вождей, мы не получили привилегии в наследство от своих предков, мы взяли их взаймы у своих потомков.
Почему рушились империи?
Да просто потому, что те, кого называли аристократией, занимались не пойми чем, вместо Служения. Когда они забывали, что происхождение в знатной семье – это аванс, который надо отработать.
— Учитель, — голос Хеттона торжествующе звенел. — У нас наконец появились союзники!
Жаль, он не смотрел “Шрек”, а то я бы процитировал: “Осёл, нет никаких “нас”, есть я и моё болото”. Не поймёт. Хаттона с ней, с цитатой.
А вот остальное надо поправлять.
— Отлично, ученик, отлично. — Я прошел к панорамному окну и уселся в глубокое кресло.
Повинуясь движению мысли, дверцы бара распахнулись, бутылка прыгнула в руку.
Хозяин чуть поморщился.
Да, я предпочитаю пиво! И мне глубоко насрать, что в среде большинства аристократишек это считается плебейством.
И теперь в барах особняка всегда есть бутылки пиваса.
Хорошо пошла! И таки да, я пью с горла.
Хеттон ожидаемо не услышал в моём голосе радости.
Выигрывая время, он тоже умостился в кресло по соседству и пролевитировал к себе бутылку какого-то пойла наверняка нереальной выдержки. Бокал тоже присутствовал в комплекте.
Аристократ, блин горелый.
— Учитель, ты недоволен?
Я пожал плечами.
— Да как сказать. В принципе, насрать.
Его брови взлетели вверх:
— Почему?
О его телодвижениях я прекрасно знал. И о мечтах тоже. Причём сознательно давал ему возможность действовать, наблюдая. Пришел же я поговорить потому, что пришла пора подкорректировать “политику партии”. Если получится. Если нет - ну что же, вывод тех активов, которые я счёл нужным вывести с номерных счетов почивших бозе членов Братства, произведен. А потом - как говорила моя бабка, “зад об зад и кто дальше прыгнет”.
Сымитировал усталый вздох:
— Заручился ты помощью союзников. Твой Антиреспубликанский Освободительный Фронт победил. Серенно вышел из состава Республики. Дальше что?
В его глазах ступор. Не понимает.
Дожмем:
— И, самое главное – чем ты будешь расплачиваться со своими союзниками?
О, ожил.
Над этим он явно думал.
Тянет время, отпивая винчик.
— Учитель, мы договорились о создании Королевского совета, в который войдут…
Я пренебрежительно махнул рукой и он замолк, выжидающе глядя на меня. Ну ещё бы, его учителем я был только на тренировках, а в политике он считал себя этаким сорокавосьмилетним зубром, а меня двадцатилетним сопляком.
Да и я до сих пор демонстративно держался в стороне от всего этого.
— Хеттон, я тебя понял. Став королем, ты просто планируешь подмять бывших союзников. Причем вариант “они не позволят этого сделать” даже не рассматривается. Так?
Он кивнул.
— Вопрос у меня лично к тебе. Вот всё получилось, ты стал королём. Дальше что?
Аж поперхнулся, болезный.
— Ну, я поведу Серенно к могуществу и славе…
Покивал ему с соболезнующим видом.
Достал из кармана датапад, вывел диаграммы для наглядности.
— Смотри сюда, будущее величество. Сорок процентов населения живёт за чертой бедности. Безработица – восемь процентов. — Диаграммы переключались. — Оборудование добывающих комплексов изношено в среднем на шестьдесят три процента. Заводов любой промышленности в системе нет. Зависимость от импортных поставок продовольствия, – то, что здесь производится, обеспечивает только семь процентов населения.
Из разумных, занятых в различных сферах, имеют высшее техническое образование полтора процента. Медицинские услуги доступны только восемнадцати процентам населения. Школы могут посещать сорок процентов детей – их просто не хватает.
Погасил диаграммы.