Буржуи заволновались, охрана ухитрилась выволочь некоторых к кораблям, оттуда раздались быстро затихшие звуки перестрелки, но остальные замерли под прицелом многочисленых стволов, направленных на них.
Джедаи, активировав мечи, замерли.
Всё их воспитание гласило, что начни они шашкомахательство, пострадают гражданские. Мечи погасли.
Все джедаи, ещё задолго заранее, ознакомились с «делом повстанцев» и знали, что те не проявляют излишней жестокости, убивая только по необходимости. Никого не пытали, просто и без затей расстреливали.
Наши люди.
Тройная цепь, окружившая сгрудившихся членов Конкордата, распалась.
В узкий проход, организованный разномастно вооруженными разумными, проследовал высокий, сухопарый старик.
Он обратился к джедаям:
— Ваши мечи, пожалуйста.
Джедаи, помедлив, отдавали мечи охране старика. А я смотрел на его ауру. Есть искра!
Небольшая, но все-таки.
Плохо, никогда не любил крови., но придётся.
Отдаю оба меча.
Три ещё при мне.
Неважно.
И, когда нас с ученицей, проводили мимо старика, он сказал конвоирующим:
— Этих двух пидарасов в отдельную камеру.
Причем слово «пидарас», звучало сильно по-русски.
Поэтому, вспомнив анекдот про охранников, сказал по-русски:
— Одного пидараса. Я переводчик.
========== Глава 2-19 ==========
Комната, в которую нас с Занной затолкнули, была небольшой, но обставленной всё так же, как и весь особняк, с кричащей роскошью.
Мда, а то, что подвал особняка почти на четверть состоит из камер для содержания заключённых, навевает интересные мысли.
Старик зашел вслед за нами, в сопровождении пары громил. Зыркнул подозрительно, умостился в кресло. Он знал, что Сид Вишес на его стороне, благодаря чему и провел такую успешную операцию. Но при этом не знал, для чего необходимо присутствие при разговоре какого-то левого падавана.
Сопровождающие его лица, встали у дверей, бластеры на изготовку.
— Ну, здравствуй, милок, — это было сказано по-русски.
— И тебе не кашлять, дедуля. — Это по-русски, а потом на бейсике, — мне кажется, что можно поговорить без стволов в спину и наручников.
Лицо старика на миг потеряло выражение усталого равнодушия, появились и тут же исчезли ироничные морщинки.
— Думаешь? — собеседник тоже перешел на бейсик.
— Знаешь. — Легкое движение мысли, бластеры охранников сминаются, как будто они были из туалетной бумаги. А теперь ещё и использованной. Наручники соскользнули с рук, в ладонь ложится рукоять меча, выскользнувшая из широкого рукава балахона.
Покачав туда-сюда гудящим лезвием, выключаю меч и бросаю его старику.
Тот поймал, посмотрел на пытающихся дёрнуться охранников, которых держала Занна, махнул рукой.
— Хорошо. Оставьте нас.
Громилы, явно не по своей воле, направились к дверям, но потом Занна отпустила их, и они, не ожидая подвоха, попадали на пол.
Подскочили, с ненавистью глядя на нас, но властный жест старика отправил их вон.
А ничо так дедуля, харизматичен.
Подхожу, протягиваю руку:
— Олег.
Он, пожимая:
— Пётр.
Показываю на Занну, которая как раз снимала шлем:
— Это Занна. Местная.
Она тряхнула волосами и вступила в разговор, тоже на русском:
— Такая местная, что местнее не бывает.
Телекинезом подтащил кресло, уселся. Занна провела такую же операцию, причем села так, чтобы наши три кресла образовали треугольник.
Да, во время обучения, я передал ученице знание русского, потому как могучая часть Великого языка позволяет донести многие вещи проще и быстрее.
Да и сам факт своего попаданчества не скрывал — зачем? В том числе и про её возможное ученичество у Бейна.
— Для начала, посмотри. — расстёгиваю балахон на груди, показываю проявившуюся по мысленной команде татуировку.
Занна снимает нагрудник доспеха, расстегивает комбинезон, и тоже демонстрирует такой же знак между сиськами. А подросла девочка, налилась объемом в нужных местах.
Петр уставился на изображение креста, вершина верхнего луча которого плавно переходит в сжатый кулак.
— Эйбиси, значит. — Старик откинулся в кресле. — Свои.
— Такие свои, что и не передать. — Улыбаюсь в ответ. — Пётр, распорядись, пожалуйста, чтобы в камеры, где сидят джедаи, подали усыпляющий газ. А то, не дай Сила, решат вырваться. И пусть буржуев пока не расстреливают. Есть на них планы.
Петр промедлил, потом кивнул, распорядился.
Я же, между делом, подтянул столик, поставив его в центр треугольника, вскрыл барчик, убедился, что пива нет, выбрал несколько бутылок и, прихватив до кучи три бокала, расставил всё это на столике.
Петр благодарно кивнул, нацедил себе в бокал, попробовал, слегка приподнял брови, оценивая, потом предложил:
— Поговорим?
Занна решительно тряхнула кулачком. Запахнуться она и не подумала, поэтому грудь тряслась в такт словам:
— Да! Поговорим! О той старой шалаве, с которой ты прибыл! Помоложе найти себе не мог?
Старикан заржал. Глядя в мои сузившиеся глаза, ученица осеклась, сообразив, что мы напоминаем семейную пару. Даже покраснела слегка.
— Вы еще подеритесь, голубки! — в ехидном голосе Петра прозвучал весьма характерный акцент.
— Хохол, что ли?
Старик кивнул.
— То так, Гуляйполе.
Я аж на секунду провалился в воспоминания.
— Бывал у вас, на Махнофесте.
— И как тебе было попить пивка на берегу Днепра?
Я усмехнулся, глядя ему в глаза.
— Река называется Гайчур, Пётр.
Он тоже усмехнулся. Проверяет.
— Как её зовут? — вмешалась ученица.
Посмотрела на нас, потом пояснила:
— Ту джедайскую шалашовку.
Я внимательно посмотрел ей в глаза. Расслабилась без пригляда. Тяжело процедил:
— Эта шалашовка, ученица, единственный на всю галактику джедай, имеющий звание Мастер Оружия. Зовут её Раскта Лсу.
До выпучившего глаза Петра, похоже, что-то дошло.
— Т-так её же на Тайтоне Дарт Бейн и… — Он уставился, почему-то, на сиськи ученицы. — Занна?
Я покивал:
— Та самая.
Глядя в его ошарашенные глаза, я добил:
— Бейна больше нет.
В дальнейшей беседе выяснились подробности. Родился в Гуляйполе, учился, потом срочка в Советской Армии.
Нет, не в спецназе, танкист.
Жаль.
Застал окончание афганской войны, потерял обе ноги, существовал на пенсию, но не сдался. Занимался спортом, самообразовывался. Чем жил, не рассказал, плавно съехал с темы.
Наверное, чем-то не вполне законным, ну да это неважно пока. Сидел на форумах, увлёкшись Расширенной Вселенной.
Анархическими идеями заразился, изучая историю своего города.
Правда, как и его знаменитый земляк, был он анархо-коммунистом, что не очень. Впрочем, это тоже пока не важно.