На лицах выражение матерное. Представили, значит.
Дожать.
— И пусть её ведёт Мастер Обарно! — падаваны посерели лицами. Я придал лицу задумчивое выражение. — И назвать передачу… Ну, например, «Спокойной ночи, падаван»!
Все падаваны сделали несколько шагов подальше от меня.
Малин Т’са нерешительно произнес:
— Может, ты от своего имени это предложишь? Это ведь ты придумал. Не надо нас в это впутывать… В смысле, нам не нужно уважение за заслуги других падаванов!
Я покровительственно улыбнулся:
— Да ладно, Малин! Одно ведь дело делаем! Значит, уважение заслужим все!
Вошедшие наставники отвлекли моё внимание от скованных тоскливой обреченностью падаванов.
Наставники были мрачны и сосредоточены. Фарфелла оглядел нас и сделал объявление:
— Так, падаваны, мы задержимся здесь до полного исчерпания конфликта. Там, где замешаны тёмные, нельзя перебдеть.
Час спустя.
Опять заседание Конкордата, хотя и в более урезанном, или, правильнее будет сказать, хе-хе, перерезанном составе.
Отстирав штаны, участники заседания начали переливать из пустого в порожнее. Джедаи сидели за столом в президиуме, падаваны скромненько стояли за их спинами.
Сохраняя на моське выражение почтительного внимания, я мечтал, что сейчас отворится дверь, и матрос Железняков, войдя, скажет своё знаменитое: «Караул устал».
Двери раскрылись, но вошел не Железняков. Вошел Сид Вишес.
Два часа, пока мы с Занной ждали окончания штурма, два долбаных часа, она выедала мне мозг. Прямо профессиональная стерва.
Она орала о том, что я её совсем забросил, что никогда не обращал на неё внимания. Распалившись, она скинула одежду и принялась детально и вблизи показывать мне, куда именно я должен был обращать внимание. Ужас, в общем.
Потом она рыдала у меня на груди, выясняя, почему и как именно я захомутал «старую кошёлку». Пришлось рассказать.
В итоге, она даже всплакнула от жалости к обманываемой мной мастеру.
Наконец, успокоившись, она смогла выслушать идеи и обменяться мнениями, чтобы составить более менее нормальный план.
Мы с ней на совместном мозговом штурме решили, что надо запускать проект, который будет успешно реализован веками позже. Тем более, что в нашей ЧВК было много ветеранов Армии Света, которые шли за джедаями из личных убеждений.
Вот и порешали — «Черная Гвардия» попытается занять место будущих Антарских Рейнджеров. Как раз в конфликте на этой планетке и будет шанс прославиться и привлечь внимание.
Итак, Сид зашёл, прошел к президиуму и остановился напротив джедаев. Причём стоял он настолько солидно, что очередной жующий сопли долбоящер потихоньку замолк.
Ну ещё бы — командир единственного здесь вооруженного отряда. Охрану-то Конкордату перестреляли повстанцы. И четыреста разумных, которые в качестве десанта перевозили два «молотоглава», были здесь единственной силой на километры вокруг.
Все присутствующие замолчали и уставились на фигуру в доспехах, с накинутым на плечи плащом.
Наконец, Фарфелла, как главный среди джедаев, нарушил тишину:
— Вы что-то хотите сказать, уважаемый?
Голова в шлеме чуть шевельнулась, обозначая кивок.
Искаженный вокодером голос зазвучал неожиданно громко:
— Частная Военная Компания «Чёрная Гвардия», приносит клятву верности Ордену Джедаев и обязуется на безвоздмездной основе помогать им в любых начинаниях.
Фарфелла аж встал, но сперва ему пришлось переждать возмущенный гул. Хозяина поместья и его семейку, за исключением недееспособных, с точки зрения закона, детей до двадцати одного года, я прирезал в числе первых, ибо нефиг. Так что, Занна ныне была свободна от контракта и полностью в своём праве.
Дождавшись прекращения посторонних шумов, Валлентайн солидно прокашлялся и заявил:
— От лица Ордена Джедаев принимаю клятву верности «Чёрной Гвардии». Мне необходимо знать, какими силами вы располагаете.
Вокодер изрёк:
— Справедливо. На данный момент на орбите располагаются два крейсера типа «Молотоглав» — «Нестор Махно» и «Луиджи Луккени». Экипажи — по триста разумных. Четыреста разумных десанта — на поверхности. Сорок восемь истребителей «аурек». Дана команда выдвинуться на усиление еще четырем кораблям типа «Молотоглав» — «Лёва Задов», «Федосий Щусь», «Маруся Никифорова» и «Нестор Каландарашвили». Каждый несёт двести десантников и двадцать четыре истребителя.
Я мысленно заржал, представляя, как говорящие на бэйсике будут пытаться выговорить имена кораблей. Просто у нас, в училище, те, кто не мог выговорить фамилию первого монгольского космонавта, бежал за добавкой. Звали его Жугдэрдэмидийин Гуррагча.
Занна продолжила вещать:
— Кроме того, с ними прибывает транспорт «Арон Барон», с десантом в тысячу семьсот разумных.
Зал заревел.
Ну да, им кажется, что вся эта сила сейчас будет в их распоряжении.
Главных я прирезал, а остальные не знали, какая жопа грядёт к ним в виде трандошанцев.
А нам, по заветам майора Че, предстоит «партизанская война».
========== Часть третья. Пролог. ==========
Тсраа Хссошохс был в ярости.
Идя по разгромленному сраному поселению на этой сраной планете, он отмечал следы того, что все т’доша из разгромленного тут отряда были сперва оглушены разрядами станнеров. Ни один не погиб в бою, значит, они были обесчещены.
Отряд партизан, который они уже неделю безуспешно искали, отличался крайней жестокостью. Практически всех т’доша брали в плен, мало кому везло, и они гибли в бою. Затем их подвергали издевательствам, крайне унизительным, причём они никогда не повторялись.
Визитной карточкой этой группы была обязательно оставляемая на видном месте надпись на бейсике «ПРИВЕТ ОТ ДЖЕКА-ПЕТУШИТЕЛЯ».
Что это значит, никто не понимал.
В этом селении вместо беззащитных мягкокожих отряд Хссыссуска Смрсакса нарвался на грамотно спланированную засаду. Рассматривая следы боя, Тсраа отметил, что нападение было не только внезапным, но и, скорее всего, одновременным. Следы сопротивления отсутствовали. Т’доша изрядно повеселились, поджигая дома, а потом их просто взяли в плен. Брошенное оружие валялось прямо на загаженных улицах. Непонятно.
Но то, что находилось на площади, потрясло даже видавшего виды охотника на мягкокожих.
Все пятьсот бойцов отряда Смрсакса были здесь. Умирающие, ведь т’доша весьма живучи, бойцы были разложены парами. Подойдя поближе, Тсраа наконец увидел всё в подробностях. И почувствовал, как ярость застилает глаза.
Выпотрошенные т’доша, с собственными кишками во рту «напарника». Причём почти все, кто ещё был жив, делали судорожные глотательные движения. Инстинкты каннибализма пробуждались, когда гас разум. Т’доша ненавидели, когда им напоминали об этом.
Охрана, сопровождавшая босса, чувствовала то же, что и он, судя по рычанию, вырывающемуся из их глоток.