А потом он и об этом думать перестал, а просто шёл себе по лесу, просто спешил домой, и всё. Так он прошёл уже больше половины дороги, уже миновал то место, где утром встретил Байщика, а после и то, где на него налетел вертихвост. После прошёл ещё шагов немало…
И вдруг подумал: дома его ждут. Дома засада. Убить его хотят, вот что! И засада там давно, а Милка ничего не знает, она легла спать, а запереться забыла. Да это, впрочем, и неважно, она им не нужна, они же за ним пришли, они его убьют, у них такая команда: убить! И убьют. Поэтому надо тикать, пока не поздно, разворачиваться и тикать куда попало! Он же чует: там засада!
Но это он так только думал, а сам по-прежнему шёл прямо к дому. Ему было очень страшно, он понимал, нужно тикать, Милка – городская дура, их там, этих Милок, столько, что не сосчитать, надо будет, сходит и возьмёт себе другую, а пока тикать надо немедленно, любой ценой тикать!
А он шёл и шёл. Как околдованный – прямо к засаде. Зачем ему туда идти, думал Колян, его там, как пить дать, убьют. Если санитар пришёл убить, то он обязательно убьёт, потому что у него такой приказ. Да у них других приказов и не бывает, все они такие сволочи. Был только один не такой, да и то он не зря говорил: какой я тебе санитар, я не санитар, я доктор, и я тебе живо хромосомы выправлю! Долго он с Коляном возился, ох, долго, может, недели три, не меньше. Посадит перед собой, на столе карточки разложит и спрашивает, какая из них больше всех, какая меньше, где зелёная, где синяя, трава какого цвета, а вода какого, а солнце, а сколько у собаки лап, а ушей – и прочую такую же херимурду. А Колян с серьёзным видом отвечал, нарочно невпопад, доктор злился, вскакивал из-за стола, кричал: зачем ты это делаешь, земляк поганый, какая тебе от этого польза?! А Колян ему на это отвечал: а вот так хочу и так отвечу! Тогда доктор ему и сказал про хромосомы. Колян рассмеялся. Доктор закричал ещё страшней: замолчи, скотина, убью током! Колян ответил: убивай. Доктор сразу успокоился и замолчал, потом спросил вполголоса: зачем вы такие упрямые, на смерть идёте, а из-за чего? Колян на это усмехнулся и сказал: а вы, лунатики, чем лучше, зачем вы людей убиваете, из-за чего? Ну, хотят люди жить по-другому, чем вы, ну так и дайте им это, вам что, жалко?! Доктор помолчал, поморщился и ничего на это прямо не ответил, а только сказал, что земляки не люди, а люди они, санитары, и никакие они не лунатики, потому что на Луне нет ничего, нет даже воздуха, там дышать нечем. А здесь есть! Колян разозлился, закричал: не хапайте наш воздух, не дышите, это не ваш воздух, а наш! Тогда доктор сунул в него электрошокером. Колян сразу упал и больше ничего не помнил. Но всё равно после очухался. И не унялся! А сразу же опять спросил: зачем вы, сволочи, нас убиваете? На что доктор усмехнулся и уже прямо ответил: мы не убиваем, а проводим отбраковку. Ты думаешь, сказал он дальше, мы всесильные? А вот, как видишь, нет, и наша наука ещё не достигла таких высот, чтобы возиться с вами, поэтому это для нас пока ещё экономически невыгодно и логически бессмысленно. Сказал и засмеялся, очень нагло. И Колян этот смешок ему потом припомнил – в тот вечер, когда убегал, забежал к нему в лабораторию, свалил его на пол, приставил шприц к горлу и спросил: ну что, экономически? А вот хочу и не убью!
И не убил, а так сбежал. Генерал, когда узнал об этом, очень сильно гневался, хотел поставить к сосне, но после всё-таки смягчился и сказал: это молодость, с годами поумнеешь. Ну, может, он и прав, подумал Колян, не сбавляя шага, может, и в самом деле надо было доктора убить, кто знает.
А вот сейчас как бы его самого не убили, подумал Колян, подходя к своей поляне. Было светло, Луна светила очень ярко. Колян затаился в кустах и долго вслушивался, всматривался, внюхивался… Но так ничего не вынюхал и вышел на свет, прошёл мимо грядок с дурью, пригнувшись, конечно, шнырнул к крыльцу, потянул за ручку люка – и люк сразу легко открылся. Вот Милка, сердито подумал Колян, не закрылась, дура, как всегда, а если вдруг санитары? А даже просто собаки? Ну да может это даже хорошо, подумал Колян, спускаясь в землянку, ей же сейчас с тяжестями лучше не возиться, не закрыла – ну и не закрыла, не беда. И не беда, подумал Колян дальше, если она и в светлице потолочное окно сверху щитом не заложила, щит же такой тяжеленный, что и не брюхатый, с ним возившись, может надорваться, а она брюхатая, ей нужно беречься, это первей всего. Колян осторожно тронул дверь, она беззвучно открылась, и Колян вошёл в светлицу. Там и в самом деле потолочное окно было не задвинуто, в него светила Луна и в лунном свете была видна Милка, которая лежала на лежанке, завернувшись в шкуры, и спала. Колян крадучись подступил к столу и поставил на него коробку с туфлями. Вот будет радости, подумал Колян, когда Милка проснётся.