“Ты первая”, - говорю я со странным смешком, которого я определенно никогда раньше не делал.
“Я просто собиралась спросить, бывал ли ты здесь раньше”, - говорит она, поворачиваясь, чтобы взять накидку со своего места. В этот момент мне открывается прекрасный вид на ее задницу (и я не хочу смотреть, но она прямо передо мной), и все, о чем я могу думать, это о том, как хорошо эти джинсы облегают ее изгибы. Это никак не помогает мне собрать воедино связные мысли.
Она встает и поворачивается, чтобы посмотреть на меня, возможно, замечая, что я разглядываю ее, потому что ее щеки краснеют, когда она подходит, чтобы накинуть накидку мне на шею. “О, да. полностью” говорю я.
«Кто твой обычный стилист?»
Потом я понимаю, о чем она спросила. “Что? Я имею в виду ”нет".
Она так же сбита с толку, как и я. Ее темные брови хмурятся над темно-синими глазами. “А?”
“Я не... уверен. Еще раз, о чем был вопрос?” Ооооо, черт возьми, что, черт возьми, со мной происходит? Мои щеки теперь краснеют? Такого определенно никогда раньше не случалось. И, блин, в этом плаще жарко или как, потому что я вспотел? ВОЗЬМИ СЕБЯ В РУКИ, КУП! У меня такое чувство, будто я снова в средней школе и пытаюсь поговорить с девушкой. Или нет, тогда у меня определенно было больше игры, в отличие от этой жалкой попытки. Люси творит что-то безумное с моими внутренностями. И теперь она улыбается с ямочками на щеках через мое плечо, потому что она может сказать, что я полностью теряю самообладание, и мне интересно, если я сейчас уйду, смогу ли я как-то убедить ее, что она попала в автомобильную аварию и все, что только что произошло между нами, произошло только в ее коме?
Я качаю головой, решив взять себя в руки. “Извини. Вот почему я не пью кофеин после 3:00.” Заткнись, заткнись, заткнись! Женщины не должны знать, что после 3:00 нельзя пить кофеин, как будто тебе миллион лет “.Вау. Ладно. Итак, отвечая на твой первоначальный вопрос, да, я впервые в этом салоне.”
Ее улыбка все еще яркая и на своем месте. Я рад, что ей нравится смотреть, как я вот так тону. Думаю, так мне и надо, что я не ответил на ее сообщение. Моей маме, однако, будет очень стыдно, когда она позвонит позже и спросит обо всех деталях.
« Как ты узнал, что я здесь работаю?
“Дрю сказал мне, за обедом сегодня днем. Так что я подумал, что зайду и... - Мои слова замолкают, когда она начинает запускать пальцы в мои волосы на затылке. Она начинает с моего затылка, затем проводит ими по всему изгибу моей головы — снова и снова. Я думаю, что в этом есть какая-то другая цель, кроме как возбудить меня, но в данный момент я не могу сказать, какая именно.
Она переводит взгляд с моих волос на зеркало, где наши глаза встречаются, и мягко улыбается. “Продолжайте, я слушаю. Просто проверяю угол вашей стрижки, чтобы увидеть, что обычно делает ваш стилист ”.
Если под стилистом она имеет в виду здоровенного чувака, покрытого татуировками в парикмахерской, который слишком туго натягивает на меня накидку, а затем говорит мне сесть и заткнуться, пока он проводит триммером по моей голове, то да, у меня есть один из них. Однако он и близко не дает таких приятных впечатлений, как Люси.
Она, наконец, выпускает пальцы из моих волос, и пока она занята приготовлением ножниц, расчески и пульверизатора, я пытаюсь завести еще несколько неловких тем для разговора — все они быстро пресекаются Люси короткими односложными ответами, и я понимаю, что она холодно ко мне относится из-за моего зависания текста. Я знаю ее только по нашему совместному полудню на яхте и короткому обмену текстовыми сообщениями, но этого достаточно, чтобы понять, что тихая Люси - это не счастливая Люси.
Как бы мне этого не хотелось, я должен затронуть тему слона в комнате. “Слушай, насчет твоего сообщения несколько недель назад...”
Она замирает, пугающе занеся ножницы над моим ухом — пожалуйста, не отрубай его — и морщится. “О нет. Пожалуйста, давай просто забудем, что я его когда-либо отправляла. Ясно? Ладно. Хорошо.” Розовый сейчас вцепился ей в шею, и я бы солгал, если бы сказал, что мне это не нравится.
“Тебе нечего стыдиться. Это мне должно быть стыдно”.
Люси хватает распылитель и начинает поливать меня. Меньше на волосах, больше на лице. Я чувствую себя как беспокойная кошка, которой только что сделали выговор. “О, упс. Вот, дай-ка я это вытру. Она прижимает плюшевое полотенце к моему лицу, похлопывая снова и снова, по-видимому, пытаясь впитать все мои слова (или задушить меня до смерти).
“Оно сухое, Люси”. Она продолжает похлопывать, так что я, наконец, протягиваю руку и хватаю полотенце, бросая его на рабочую станцию.