“Тогда почему ты взяла мою толстовку после того, как он взял твою?”
“Потому что...” Я рада, что он обнимает меня, чтобы не перехватить мой побежденный взгляд. “Прошло шесть месяцев с тех пор, как я видела тебя в последний раз, и я скучала по тебе?” Я не могу позволить Дрю узнать, что я тоже иногда нахожу Тима раздражающим, иначе он добавит это в свой постоянный список под названием "Дрю знает лучше, чем Люси". Однако это солидный список.
На этот раз он тычет пальцем в мое самое щекотливое место на ребрах, прежде чем отпустить меня. “Прими душ, женщина. И поторопись, пожалуйста, а то мы опоздаем».
Ну, это шутка с его стороны, потому что я даже не хочу встречаться с ним и его тупым приятелем, и мне абсолютно все равно, если мы опоздаем. На самом деле, мне хочется преподать своему брату урок, поэтому я трачу очень много времени, воспроизводя каждую грустную сцену в душе, которую я когда-либо видела, позволяя брызгам воды хлестать меня по лицу, пока грустная музыка играет из динамика в моей спальне.
Бах, бах, бах.
Я выпрыгиваю из своей мокрой кожи и прижимаюсь спиной к кафелю, уверенная, что меня вот-вот убьет вежливый убийца, который любит стучать, прежде чем войти, но тут из-за двери раздается голос Дрю. “Я в нескольких секундах от отключения горячей воды, и не думай, что я этого не сделаю. Кроме того, этого достаточно, Сара Маклахлан”. Он выключает мой Супер Грустный микс и вместо этого орет “Ice Ice Baby”.
Какашечное лицо.
Я хочу разозлиться на Дрю, но вместо этого использую всю свою силу воли, чтобы не расхохотаться.
***
Я - плаксивый ребенок всю дорогу до лодочного причала. Солнце слишком яркое. У меня болит голова. По радио нет ничего хорошего. Честно говоря, я удивлена, что Дрю не открыл двери, не потянул за ручку и не вытолкнул меня на шоссе. Это то, что я бы сделала, если бы поменялась ролями, потому что даже я не хочу тусоваться со мной прямо сейчас. Тем не менее, он спокойно отнесся к моему раздражению, выключил радио, дал мне свои солнцезащитные очки и предложил остановиться, чтобы выпить Адвил. Действительно, подозрительно, насколько сладким становится мой брат.
В последнюю минуту я даже спросила его, можем ли мы сделать пит-стоп у дома наших мамы и папы, чтобы я могла проведать Леви. Давайте будем честны, Леви со своими двумя самыми любимыми людьми в мире, так что он не скучает по мне. Моя мама, наверное, накормила его таким количеством сладких лакомств, что он совсем забыл мое имя.
Когда дверь открывается, и я вижу моего маленького милашку, светлые волосы растрепаны в разные завитушки, глаза блестят от передозировки сахара, а губы таинственно покрыты белой пудрой, мои подозрения подтверждаются.
Я смотрю вниз на своего ребенка, а затем на его бабушку и дедушку, стоящих по стойке смирно позади него, на их лицах написано озорство. “Это неожиданный визит…ну, знаешь, чтобы убедиться, что все следуют правилам, - говорю я, растягивая последнее слово, как будто я детектив, наклоняющий ее авиаторов, полностью погруженный в их трюки.
Оба дедушки и бабушки делают вид, что нервно сглатывают, и я резко опускаюсь, чтобы оказаться на уровне глаз с Леви. Я протягиваю руку и провожу пальцем по его верхней губе, поднося сахарную пудру поближе к глазу для осмотра. “Мммм... именно так я и думала. Остатки пончика.” Он хихикает и облизывает губы почти до носа, чтобы высосать всю возможную крупицу сахара. Я хорошо его обучила.
Моя мама кладет руку на плечо Леви и сжимает его. “Будь сильным, приятель”.
Я прищуриваюсь, глядя на свою мать (тоже моего самого любимого человека в мире) и вскакиваю на ноги, вставая перед ней, как сержант по строевой подготовке. “Сколько?” Мой голос угрожающе рычит. Леви снова хихикает, и я смотрю на него сверху вниз. “Ты думаешь, это смешно, маленький человек?”
“Мам, ты такая глупая”.
“Сколько?” Я снова повторяю это своей маме, не обращая внимания на очаровательного мальчика с пухлыми щеками. Она поднимает подбородок и демонстративно поджимает губы. “Я понимаю ... Вот как это будет? Прекрасно. Я знаю, к кому обратиться, когда захочу узнать правду.
“Люси, давай, нам нужно идти”, - говорит Дрю, немного нетерпеливо позади меня. Кто-то потерял свою забавную кость.
Я поднимаю палец позади себя в его направлении и шикаю на него, прежде чем сделать медленный шаг прямо перед моим отцом. Его глаза расширяются, и я знаю, что с ним будет легко справиться. “Итак, мистер Маршалл, вы собираетесь говорить, или нам придется сделать это трудным путем…”