Она страстно скучала по Джерри и безумно стеснялась этого чувства. Оно появилось вскоре после рождения ребенка и удивило ее своей силой. Целомудренная, стеснительная, она жаждала близости Джерри, и самое ужасное для нее заключалось в том, что он быстро разгадал эту ее маленькую тайну. Бывало по телефону он скажет ей одно из самых интимных. самых пустячно-трогательных слов, понятных только им двоим, и она мгновенно зардеется, станет мило заикаться и почти тут же прервет разговор. Мужчин, которые хоть раз проявили к ней интерес как к женщине, она вспоминала тайком. При этом шептала с улыбкой: «Ах ты, паршивец! Ах ты, Синяя Борода!».
Особенно в мыслях своих Рейчел жалела Дайлинга и Маркетти. Роберта она помнила по встрече в Дели. Какой он был тогда обворожительно прелестный. И какой отчаянно смелый и нахальный. Тот, кого они с Джерри увидели здесь, в клинике для душевнобольных, был не Роберт. Это был страшный призрак, немой и несчастный. Дик нравился ей своей молодостью, красотой. Той картинной красотой, которую она ставила превыше всего, будучи девчонкой. И которая перестала будоражить желание после того, как она узнала Джерри. И все же ей нравились легкие, вкрадчивые ухаживания Дика. Они волновали ее. как волнует человека интимная сценка внезапно увиденной в окне чужой жизни. Чужой. Какой неподдельный ужас овладел ею, когда однажды за завтраком Джерри мимоходом сообщил ей: «Ты, разумеется, помнишь Дика Маркетти?». «Ну, разумеется». «Так вот, он покончил вчера жизнь самоубийством, бедный малый», — Джерри вздохнул, побарабанил пальцами по столу. «Как?! Я же видела его всего лишь дней пять назад! — вскричала Рейчел. — Он был весел. Здоров. Во всяком случае — в своем уме». «Разве мы знаем, что с нами будет через минуту, через час, завтра?». «Как это случилось? — Рейчел прижала руки к груди, смотрела на Парсела широко раскрытыми от потрясения и страха глазами. — Такой молодой, такой славный парень». «Выбросился с семьдесят пятого этажа, — спокойно и внятно ответил Джерри. Ему не нравилась чересчур бурная реакция жены на известие о смерти итальянца. Слава Богу, хоть в обморок не упала. — Скорее всего, наркотиков наглотался». Рейчел заплакала. «Он мне жизнь спас, неужели ты не помнишь? говорила она сквозь всхлипывания. — И он был такой мо-ло-дой!». «Я великолепно все помню, — успокаивая жену, Джерри гладил ее по волосам. Мне, конечно, его очень, очень жаль. Я уже распорядился, чтобы похороны были организованы по первому классу за наш счет». «Он совсем не был похож на самоубийцу, — продолжала плакать Рейчел. — такой веселый, такой общительный!». Джерри ничего больше не ответил. Подумал неодобрительно: «Чересчур веселый и чересчур общительный, видит Бог. А что жизнь спас — так это было придумано мозговым трестом ЦРУ…».
В тот страшный вечер Рейчел захотелось одной побродить по саду. Она решила пройти тем же маршрутом, которым не так давно они прогуливались с Джерри. Глаза ее быстро привыкли к сгустившимся сумеркам, и она не спеша шла вдоль пальмовой аллеи, вдоль живой изгороди из розовых кустов, вдоль берега озера, в котором живет «хозяин» — огромный аллигатор по прозвищу Мишель-лакомка. Внезапно от одной из пальм отделилась высокая фигура, закутанная в темный плащ. Вздрогнув, Рейчел остановилась. Когда фигура приблизилась к ней, Рейчел разглядела, что на лице у нее была маска с прорезями для глаз и рта.
— Кто вы? — слабо вскрикнула Рейчел, пятясь прочь от незнакомца.
— Не бойтесь меня, миссис Парсел, — проговорил он, стараясь ее успокоить.
— Откуда вы знаете мое имя?
— Я приехал специально, чтобы встретить вас и передать вам в руки письмо, — сказал незнакомец, оставив без ответа ее вопрос. — Очень важное письмо, миссис Парсел.
С этими словами он протянул ей конверт, который Рейчел машинально взяла обеими руками.
— Но кто вы? И зачем такая таинственность? Письмо можно было бы послать по почте.
— Меня зовут Агриппа. Мое имя ничего вам не скажет. Однако если вы не хотите стать убийцей, если вы не желаете мне смерти, вы никогда не произнесете моего имени вслух, — человек тихо кашлянул, плотнее закутался в свои одежды. Усмехнулся, с горечью закончил: — Что же касается почты, то здесь вы глубоко заблуждаетесь, миссис Парсел. Ваши письма не только читаются, с них снимаются в обязательном порядке копии.
— Что вы такое говорите? — возмутилась Рейчел. — Кто посмеет сделать это? Наконец, если бы это и было так, я заметила бы.