— Успокойся, Принц, — потрепала его легонько по шее Рейчел. И тут же ловко прыгнула в седло: — неужели ты хочешь унизиться до столь мелкой подачки? Ей дали взятку — аванс за послушание. Ведь ты же Принц! Явите, Ваше Высочество, царскую стать, быстроту и силу — и все лакомства мира будут ваши!
Конь единым махом перенес всадницу через речку и помчался к ближайшей роще.
— Взятка не взятка, а сахар приемлемее хлыста! — Джерри улыбнулся, дал еще кусок сахара лошади. Полминуты спустя Голубая Кровь не спеша пересекла вброд речку и отправилась вслед за Гордым Принцем. Мили через полторы Джерри нагнал Рейчел. Лошади пошли стремя в стремя.
Постепенно редкая рощица перешла в довольно густой лес.
Здесь лучи солнца не достигали травы, которая стала заметно выше. Тропа, достаточно широкая для двух всадников, была проложена, словно по линейке. Но вот она прыгнула в овраг, по дну которого змеей извивался черный ручей, и, выскочив на вершину противоположного склона, запетляла меж толстых деревьев и невысоких холмов.
— Каждый раз в этих местах я вспоминаю о наших пионерах, — тихо сказала Рейчел и задумчиво посмотрела на Джерри. Сколько среди них было отважных первопроходцев…
— И, видит бог, отпетых авантюристов, — заметил Парсел.
Он любовался Рейчел: едва тронутые загаром нежные щеки, светло-карие глаза с огромными темными зрачками, выбившиеся из-под кепи каштановые пряди волос. И этот костюм и этот конь!
«Вот ведь не красавица, — думал он, глядя на нее, а есть в ней что-то от прелестной ведьмы, одухотворенной не злом, а добром. Не от феи, нет — от ведьмы! Ласковой, доброй, семейной ведьмы. да бывают ли такие? Вот ведь бывают».
— А чему это ты улыбаешься? — Рейчел, совсем как обиженный ребенок, оттопырила нижнюю губу. — Разве я сказала что-то не то? Уж здесь-то меня трудно заподозрить в невежестве. Я всего Фенимора Купера читала. Всего — и значительно позже тебя. Да!
Джерри молчал, продолжал улыбаться, думал: «Как она хорошеет во гневе!».
«Где уж мне равняться с Джерри в знании истории… Впрочем, как и многого другого, — подумала Рейчел, и слезы нахлынули сами собой. — Он ведь и старше, и умней — все так. НО к чему же смеяться? Я, дура, начиталась всех этих Кожаных Чулков да Соколиных Глаз — без особых анализов и раздумий, а он все смотрит сквозь призму научно-философских обобщений…» Рейчел рванула поводья и Гордый Принц мгновенно оставил позади Голубую Кровь с улыбавшимся Джерри. теперь ветви деревьев больно хлестали ее по лицу. «Но почему они мокрые? — подумала Рейчел, пытаясь отвернуться от стремительно набегавших веток.
— Ах, да это же мои слезы». Она медленно подняла голову. И тут же поняла, что идет дождь. На какой-то миг Рейчел выпустила из рук поводья. Гордый Принц на ходу резко тряхнул головой, поводья куда-то исчезли. Пытаясь их нащупать, Рейчел припала к шее и с ужасом поняла, что лошадь понесла. Кончился лес. Началось бесконечное ровное поле. Рейчел робко попыталась освободить ноги из стремян, еще раз, еще. наконец поняла, что ей это не удастся сделать. И лишилась чувств…
Когда Джерри подскакал к тому месту, где стоял Гордый Принц, он увидел молодого парня, который держал на руках Рейчел.
— Что здесь происходит? — выкрикнул Джерри, резко осаживая Голубую Кровь. И тут Рейчел медленно открыла глаза. Она посмотрела на парня, на мужа, тихонько простонала: — Я упала, кажется!
— К счастью, нет, миссис, — негромко ответил парень, осторожно помогая ей стать на ноги. Рейчел в изнеможении прислонилась спиной к лошади, ладонями закрыла лицо.
— Вы не ответили на мой вопрос, — бесстрастно заметил Джерри.
— Извините, сэр. Я увидел, что лошадь понесла, и миссис вот-вот свалится ей под копыта.
— Ну и?
— Мне удалось остановить лошадь. Правда, с трудом…
«Остановить Гордого Принца на полном скаку — жаль, мне не довелось быть свидетелем этого зрелища», — подумал Джерри, разглядывая незнакомца. Высокий, широкоплечий, смазливый тонкий нос, большие темно-синие глаза, припухлые губы. Глубокая ямка на подбородке, черная нитка усов, черные густые волосы. Небольшой, четкий шрам над переносицей. Одет стандартно, небрежно. Лет двадцати пяти, не больше. Джерри подошел к Рейчел, обнял ее одной рукой: — Кому я обязан спасением моей жены?
— Меня зовут, сэр, Ричард Маркетти. Попросту Дик, если вам будет так удобнее.
Он улыбнулся, и Джерри увидел два ряда ровных, крепких голливудски белых зубов. «У итальянца, — подумал Парсел, может не быть даже нижнего белья, но у него всегда преотличные зубы. Национальное достояние».