Единственное, чем ей действительно стоило гордиться, так это красивыми, полными ярко-алыми губами. Один этот пункт позволял ей называться интересной, но не более того.
Впрочем, насколько знал Марекит, собственная внешность заботила ее очень мало. Вторая, после старшего брата, наследница отца посвятила свою жизнь клану и безжалостно уничтожала его врагов. Сколько жизней на счету у этой миловидной убийцы, некромант не знал, несмотря на всю свою осведомленность. Но явно больше пяти десятков. Живой пример того, что даже жизнь бывает беспощадной.
— Домина* Фелиция, рад приветствовать вас. Простите мою невежливость, этот проклятый мешок несколько дезориентировал меня. — Марекит встал и поклонился.
Фелиция проигнорировала приветствие и ответила отцу, лукаво глянув на гостя:
— Думаю, текущее положение вещей таково, что уважаемый Марекит согласится проделать этот путь еще раз, даже пешком и босиком, если это позволить достичь его целей.
— Что скажешь, некромант? Моя дочь права?
— Я занимаю свое место благодаря тому, что умею слушать и видеть, доминус[2] Бенедикт. И у меня ни разу не было повода усомниться в остроте ума вашей дочери.
Эта внешне безупречно вежливая, а на самом деле полная скрытого смысла фраза далась некроманту с изрядным трудом. На счету убийцы было минимум две жизни Приближенных клана Танатис, и это только те, насчет которых Марекит был абсолютно уверен. И каждый раз ей удавалось уйти, оставляя главу контрразведки бессильно скрежетать зубами.
— Я знаю, зачем ты здесь, некромант.
Бенедикт легко встал и подошел к небольшому бару. Достал два пузатых хрустальных граппагласа[3], откупорил бутылку, налил себе и магу смерти.
— Вам нужна помощь с личем. Хотел бы я знать, как эта мерзость умудрилась выползти в мир? Вы уже достаточно давно не создаете гемофагов. Или создаете? Впрочем, теперь это уже неважно. Безумный черепок всепожирающей волной идет по вашим землям и недалек тот час, когда он вплотную подберется к Карфагену. Столицу вы не оставите — слишком уж много костей зарыто в основании Бирсы. Так что мешает мне дождаться итога неминуемого сражения, когда Смерть пожрет Смерть, а затем прийти и добить выжившего?
Марекит смотрел на того, кого всю свою жизнь считал не иначе как врагом и барабанил пальцами по подлокотнику. Затем залпом опрокинул обжигающе крепкую граппу и заговорил:
— Я не стану врать — лич силен. И с каждой минутой не становится слабее. Я могу немного пофантазировать насчет дальнейшего развития событий, а вы уж сами решите, насколько мои фантазии реальны.
— Очень интересно послушать вашу версию.
— Без помощи Енисис мы, скорее всего, не устоим. Лич уничтожит и наше государство, и наш клан. А вы рано или поздно получите полноценный прорыв на планы Смерти в обозримом будущем и не на таком уж большом расстоянии от своего дома. Говорите, прихлопнуть лича после битвы? А уверены, что успеете и силенок хватит? Карфаген — огромный источник мощи. Да лич так накачается силой, что даже на Олимпе вздрогнут! К тому же, думаю, в его гнилом черепе все равно присущая любому представителю Танатис ненависть к вашему клану. И он наверняка обратит взор своих пустых глазниц сюда. На Рим.
Некромант сам не заметил, как распалялся все больше и больше и поначалу спокойный голос в конце речи буквально звенел от напряжения. Настолько, что Фелиция подалась вперед, положив ладонь на рукоять висевшего на поясе длинного кинжала. Заметивший это Бенедикт сделал едва заметный жест рукой и девушка сразу же успокоилась.
— Что же, некромант, я тебя услышал. И даже готов признать твою правоту.
Глава клана Енисис задумчиво постучал пальцем по нижней губе.
— Мой клан поможет вам. Вопрос в том, какую цену вы готовы заплатить за это?
Марекит имел четкие инструкции согласиться на все, вплоть до вассального положения, но не стал раскрывать всех карт:
— Я готов выслушать ваши условия и передать Совету Шестерых. Если они окажутся приемлемыми — то мы выполним то, что вы потребуете.
— Можно было бы потребовать с вас Серебряный Череп...
— Мой клан готов с ним расстаться.
— Да неужели? не сомневаюсь, учитывая, что у вас его нет.
Марекит напрягся:
— Что заставляет уважаемого Бенедикта так думать?
— А вот здесь мы подбираемся к той плате, что я намереваюсь потребовать с твоего клана. Как долго бы был в пути?
Вопрос сбил Видящего с толку:
— Что вы имеете в...
— Когда ты прибыл на Сиракузы и повстречался с Варроном?
— Три дня назад.
— Значит, ты не в курсе. Идем. Гораздо проше показать, чем рассказывать.
Бенедикт встал и проследовал к двери, не проверяя, идет ли гость за ним. Впрочем, недоумевающий и несколько обескураженный Марекит и не думал упрямиться. Он пошел за Бенедиктом, почувствовав, что за ним на расстоянии двух шагов идет Фелиция. От столь близкого присутствия убийцы плечи Видящего напряглись и заметившая это Фелиция чуть насмешливо проговорила:
— Не делай глупостей, колдун. И, быть может, проживешь до конца дней своих.
Марекит почти сразу понял, что дом не имеет никакого отношения к Капитолию. Сравнительно небольшой, заурядно обставленный и, судя по всему, одноэтажный. А изрядный слой пыли прямо говорил, что либо здесь живет очень неряшливый человек, либо вообще никто не живет.
Бенедикт повел его той же дорогой, по которой они с Фелицией вошли и довольно скоро вышли на улицу. Никакой повозки уже не было, а над городом медленно, но неумолимо брали власть вечерние сумерки. Полчаса, максимум час — и на Рим опустится ночь.
Они уверенно пробирались неширокими улочками к конечной цели, пока не вышли на широкую площадь. Марекит знал, что это за место, хотя ни разу здесь не бывал.
Перед ним стояла огромная, куполообразная ротонда высотой более сорока метров, смешавшая в себе эллинские и италийские стили архитектуры. Марсово поле. Легендарное для италиков место. И конечно же Пантеон. Крупнейший в известном мире храм, посвященный сразу всем богам. Однако здесь было еще кое-что, изрядно смутившее некроманта. До этого момента Марекит считал, что знает все о столь важном для врага месте. Оказалось, что нет.
Стены Пантеона, а также брусчатка Марсова поля оказались частично разрушены. А в эпицентре разрушений, метрах в двадцати от храма, стояла огромная, лишь немного уступающая Пантеону в высоте, статуя. Марекит прищурился, пытаясь понять, кого она изображает. Ясно, что кого-то из богов, но вот кого?
— Что скажешь, некромант? — Бенедикт с любопытством смотрел на озадаченного повелителя смерти.
— Скажу, что мои шпионы зря едят свой хлеб. До этого момента я ничего не слышал об этой статуи. Кого она изображает?
— Не трогай своих доносчиков. По крайней мере тех, которым мы позволили жить в своем городе. Они не могли тебе о ней рассказать, потому что еще два дня назад никакой статуи тут не было.
Марекит подозрительно уставился на Бенедикта. Старик его за идиота принимает?
— Но это невозможно! Статуя такого размера — любому человеку понадобится...
— Люди не имеют к ней отношения. Фелиция, сними с него браслеты.
Дочь главы клана выполнила приказ и некромант едва не задохнулся от радости, вновь почувствовав силу источника. Справившись с эйфорией, маг принялся сканировать пространство. Чтобы тут же потрясенно втянуть воздух сквозь зубы. Потому что, судя по остаткам потоков, недавно здесь произошло колоссальное по своей силе магическое воздействие.
— Кому посвящена статуя?
— Перед тобой Прометей.
Сказать, что новость была ошеломительной — значит, не сказать ничего. Марекит слышал много историй, читал много хроник эпохи до Восьмерых, поэтому мог с уверенностью сказать, что от этого титана ничего хорошего ждать не приходится. Но откуда взялась статуя и те силы, что ее породили. Значит ли это, что...?
— Он воскрес. — Бенедикт ответил на вопросительный взгляд некроманта. — Думаю, мне нет смысла рассказывать, что это за существо, ты не хуже меня знаешь старые хроники. А эта статуя — аватар его сущности. Созданная с одной-единственной целью.