— Ты слишком переоцениваешь мощь олимпийцев, брат Фтеротос. Боги сильны, но не всесильны.
Немного помолчав, Плойгос добавил:
— В моем клане есть легенда, что когда-то, давным-давно, Восьмерым было запрещено пытаться объединять силу друг друга. Как думаешь, почему это произошло?
— По твоему заговорщицкому тону несложно догадаться. Люди с несколькими гранями магии могут стать достаточно могущественными, чтобы сравняться с богами.
— Именно! Помнишь тот артефакт, который позволил нам смешать силы кланов? Он не имеет к Элладе никакого отношения. Мы так и не смогли установить его происхождение, но с большой долей вероятности он древнеегипетский. Причем старше самых первых фараонов. Кто его создал и для чего — загадка, но некоторые наши историки считают, что благодаря подобным ритуалам в мире и появились боги. Когда-то они были людьми, впитавшими в себя очень много силы.
— Интересная версия. — ровно ответил Джамал.
Из головы иерофанта никак не шло недавнее, не самое приятное воспоминание. Да что уж там говорить — крайне неприятное. Он как раз занимался с Приближенными, когда до него волной докатились обрывки чужих страданий. Джамал застыл на месте, пытаясь вдохнуть и не понимая, что происходит. По всему телу, в руке, в ноге, в груди, даже в паху — то и дело расцветали всполохи боли.
Не обращая внимания на встревоженные вопросы учеников, Джамал принялся сканировать пространство на предмет враждебной атаки, но не смог ничего найти. Оградил себя мощным щитом, но боль никуда не делась. И лишь спустя пару минут до него дошло — это чужая боль. Точнее, ее отголоски. Кого-то близкого, связанного с Джамалом незримой ментальной связью. Родственника? Бред! Вся его родня осталась в другом мире...
Азиз!
Судя по всему, бывший друг мертв. Иерофант не представлял, кто способен одолеть достигшего в магии и искусстве боя впечатляющих высот воина. Наверняка тут не обошлось без этого проклятого шакала! Правителя Крита. Если у кого-то и достанет сил справиться с убийцей в теле девушки, то только у него.
Что же, еще один повод нанести ему визит и раз и навсегда закрыть все вопросы между ними. Но вместе с горечью утраты и жаждой мести в груди Джамала колыхнулось довольно неприятное чувство. Он понял, что опасается этой встречи. Судя по всему, шакал достиг немалого могущества...
— Мои разведчики докладывают, что Якострофу удалось собрать под своим началом людей, минотавров и даже кентавров. Меня смущает подобное единство. Да и не стоит сбрасывать со счетов военную гибкость, которую приобрел наш враг. Тяжелая пехота, лучники, кавалерия, минотавры, кентавры... Я нисколько не принижаю возможности моих спартанцев — лучших воинов среди людей не существует, да и твой отец обещал прислать подкрепление, которое даст нам безоговорочный численный перевес. Но все же я не могу поручиться за наш успех.
В ответ Вирис снова заулыбался, уде протянул руку, чтобы покровительственно похлопать Фтеротоса по плечу, но наткнулся на не самый дружелюбный взгляд и виновато отдернул ладонь:
— Извини, брат Джамал, я просто не успел рассказать тебе последние новости. А теперь уже проще дождаться и показать. Смотри!
Маг Воды вытянул руку и Джамал проследил взглядом за ее направлением. Плойгос указывал в сторону пустующего пятачка свободного пространства возле одного из пирсов. Сначала иерофант не понял, что такого интересного там увидел союзник, а затем догадался взглянуть магическим зрением. И сразу же почувствовал стремительно нарастающие колебания пространства, увидел, как силовые линии сплетаются в тугой клубок, принимая очертания правильного овала высотой в два человеческих роста.
Джамал понял, что это такое. Однажды уже присутствовал при открытии пространственного портала. Через мгновение его догадка подтвердилась. Воздух на площадке стремительно потемнел, сгустился, вытянулся в эллипс и оттуда шагнула долговязая, выше любого человека, одетая в шкуры фигура...
Стоя в центре яркого столба света, разрезающего вечный полумрак, Марекит отстраненно подумал, что за последний год клан Танатис пережил больше потрясений и лишений, чем за пару столетий до этого. Сейчас, когда пришло осознание, что опасность отступила, Видящий смерть смог трезво взглянуть на положение дел.
Больше половины владений клана превратилось в безлюдное кладбище. Множество городов на побережье Ливии лежат в руинах и кишат бесконтрольной нежитью. Разведка докладывает, что некоторые дикие племена с сердца континента попробовали сунуться на обезлюдевшие земли, но получили по рогам, даже не смотря на поддержку своих колдунов, и поспешили убраться обратно, зализывать раны.
Теперь Карфагену предстоит очень много работы, чтобы, когда они решат вновь попытать счастья — клан оказался готов. Сперва нужно усмирить и подчинить лишившуюся хозяина нежить, а затем приступить к восстановлению владений. И если с первым можно справиться за несколько месяцев, то вот второе займет даже не годы — десятилетия. Человеческие ресурсы так просто не восстанавливаются.
— ... Марекит!
Видящий вздрогнул, поняв, что непозволительно отвлекся и пропустил момент, когда к нему обратились.
— Ты сообщал, что хочешь сделать важное для клана заявление. Совет Шестерых готов тебя выслушать.
Несмотря на напыщенные слова, голос у говорившего был слабый и как будто неуверенный. Нисат. Единственный сын погибшего Даниса, сам уже семидесятилетний старик, в полной мере унаследовал черты отца и теперь тяготился свалившимися на него обязанностями, хотя и пытался это скрыть.
Марекит мысленно горько усмехнулся. Совет Шестерых. Теперь, когда линия Танатисов прервалась, со смертью Гладиса, родов осталось пять.
— Это действительно так. Я запросил Совет собраться сегодня, чтобы обсудить дальнейшее будущее клана.
— Достойная цель. Но для этого совершенно необязательно присутствие одной из Енисис.
Глубокий сочный баритон принадлежал Бримбаалу — главе дома Песчаных Воинов. Его члены специализировались на боевой составляющей магии Смерти и по праву считались самыми искусными боевыми магами, после Истинных, конечно. Марекиту не нужно было видеть лица Бримбаала, чтобы прочитать на нем плохо скрытую ненависть к старому врагу. Если с кем-то и возникнут сложности, то только с ним.
— Терпение, брат. Дай мне немного времени и присутствие Фелиции обретет смысл. Но, когда я говорил о будущем клана, то имел ввиду не стратегию восстановления и развития. Клан лишился главы и этот вопрос я хочу решить здесь и сейчас.
В полутемном зале прошелестело несколько удивленных вдохов.
— А чего тут решать? — в голосе Бримбаала явственно слышалось недоумение. — Род Танатис прервался вместе со смертью Гладиса. Будь моя воля — я бы спросил со всех вас за эту трагедию. Но я всего лишь один из равных и не могу карать или миловать. Поэтому теперь кланом будет править Совет Шест...Пятерых. Или у тебя другой взгляд на это? Решил, что раз сыграл не последнюю роль в развоплощении лича и теперь можешь претендовать на главенство над нами? Напрасно. Во главе Совета может стоять лишь Истинный.
«Жалеешь, что сам не можешь провернуть подобное?», — не без ехидства подумал Видящий смерть. — «Еще бы — в момент решающей битвы ты был очень далеко от дома — вместе с верными отрядами вырезал небольшие, не играющие роли группы нежити, теша себя мыслью, что твои потуги заметят. Вот только замечать некому».
Марекит не стал ничего говорить. Вместо слов он просто перестал маскировать собственный источник, позволив ему развернуться в полную силу. На мгновение испытал ни с чем не сравнимый восторг, когда ревущий водопад, прорвав павшие оковы, затопил его сознание. Ничего подобного Марекит не испытывал ни с одной из женщин, которых у него было превеликое множество.
Для всех, кто обладает хоть малой толикой магического дара, в центре зала должен был зажечься огромный бирюзовый костер. В этот момент Марекит как никогда почувствовал, на какие, недосягаемые раньше вершины, шагнул его талант после дара Умертви.