Я хмыкнул. Этот парень уже не в первый раз корчит из себя умудренного долгой жизнью всезнайку, хоть я и не понимаю, как можно считать себя столетним мудрецом, если тебе вряд ли перевалило за сорок. Нет, на свете полно людей, чей образ жизни вполне позволяет считать «год за два». Но, как правило, это такой опыт, о котором предпочитают особо не распространяться.
— Выходит, ты просто ходячий клад и я должен непрестанно возносить хвалу всем богам? За то, что ниспослали мне такого советника?
— Боги здесь на при чем. То была сугубо моя воля. Однако некоторую толику радости ты действительно можешь себе позволить.
Его губы тронула легкая тень улыбки.
— А что насчет второго твоего вопроса — не проще. И в этом как раз можешь винить богов. Когда-то, очень давно, Зевс наложил заклятие на разум всех эллинов, склонных к управлению силой. Чем выше уровнем заклинание человек пытается освоить — тем сложнее ему это дается. И дело тут не в громоздкости формул. А уж заклинания высшего порядка просто невозможно перенести из памяти на глиняную табличку, папирус или бумагу. Память отказывается подсказывать рукам, что именно нужно написать или нарисовать. Кто-то менее умелый, чем я, не смог бы даже твоим Приближенным рассказать, что нужно сделать. Но я достаточно тренировал память, чтобы обойти хотя бы этот запрет.
В этот момент Богомол снова повел линию не туда и Парис поспешил его поправить, оставив меня наедине с собственными мыслями.
А подумать было о чем. Вчера Нестор с мрачным видом доложил, что в порту Афин полным ходом идет погрузка воинов на корабли. Шпионам удалось приблизительно посчитать количество спартанцев, жаждущих оросить свои копья в критской крови. Примерно десять тысяч. Учитывая, что после стычки с личом количество боеспособных минотавров заметно сократилось, а своей нормально пехоты у Крита никогда не было... Прогнозы были не особо утешительными. И пусть каждый бычок на голову превосходил в бою даже спартанского воина — рогатых было чуть больше тысячи. Вместе с последним подкреплением прибыло письмо от Агатона. Старый минотавр недвусмысленно сказал, что большего количества воинов Лабиринт выставить не в состоянии. В горах и так практически не осталось бычков, способных держать оружие — одни старики, дети и «телочки».
Конечно, было еще ополчение, и поток добровольцев в него не иссякал. Однако сравнивать вчерашнего крестьянина, даже если он уже успел побывать в битве под стенами Кидонии, со спартанским воином — даже не смешно. В этом мире, как и в моем, носящие красные плащи копейщики пользовались славой серьезных, крепких и бесстрашных бойцов.
Темной лошадкой оставались кентавры. Я не раз и не два слышал, что конелюди в прошлом заслужили себе репутацию отчаянных рубак, но был склонен относиться к этому с определенной долей скептицизма. И не насчет их прошлых заслуг, а по поводу теперешних воинских умений. Если дед в свое время кроил черепушки одной левой, это не означает, что его внук, выдающий кредиты населению, способен повторить подвиги пращура. Так что на них я точно ставить не буду.
Конечно, были еще пращники с лучниками. И вот эти ребята ценились как в Элладисе, так и за его пределами, особенно лучники. Этакие спартанцы дальнего боя. Но их было мало, не больше восьмиста. Так что свою роль они сыграют, но переломить сражение не смогут.
Поэтому Парис с его увещеваниями, что после ритуала Обретения крест станет способен не только служить проводником на план Земли, но и аккумулировать силу молитвы, оказался как нельзя кстати. В моем положении ухватишься за любую спасительную соломинку.
— Ну вот и все. Схема готова.
Парис смахнул пот со лба, будто самолично ползал по полу, чертя грандиозный рисунок.
— К сожалению, я не обладаю силой, чтобы предварительно проверить правильность потоков, но, думаю, это лишнее. Уверен, что мы все сделали как надо.
— Обнадеживает, ничего не скажешь. — я не испытывал особого восторга от возможного участия в непроверенном ритуале, к подготовке которого не прикладывал руку. Да и Парис еще не вызывал должного доверия и продолжал оставаться чужаком, непонятно с чего решившим примкнуть к нашим пестрым рядам. — Все-таки мне бы хотелось сначала проверить твое заклинание с безопасного, так сказать, расстояния.
Бывший глава цыганского табора задумался на несколько мгновений, затем просветлел лицом:
— Думаю, мы можем это устроить. Точнее, ты можешь, с моей помощью. Видишь этот силовой жгут?
Он указал рукой на одну из толстых линий, пронизывающих почти весь чертеж. Она брала начало возле основания рисунка, где линии густо переплетались в узел, и поднималась к самому алтарю.
— Попробуй аккуратно влить в него силу. Только не перестарайся! Чертеж должен откликнуться.
— И в чем это будет выражаться?
— Кто знает? Скорее всего, ты услышишь отголоски плана Земли. Если это произойдет — сразу же обрывай контакт. Иначе есть риск разрушения всего контура.
А я уж было обрадовался, что у меня наконец-то появился достойный, по настоящему мудрый и опытный учитель. Но нет. Мне снова указывают направление, а там дальше уж как-нибудь сам. Впрочем, кого я обманываю? Любое обучение всегда проходит именно так. Получил базис? Ну и развивайся дальше, если есть желание.
Встряхнув головой, я вызвал в памяти формулу Янтарной сферы, на случай, если что-нибудь пойдет не так. Активировать не стал, так как эта дрянь жрала просто неимоверное количество сил, но оставил наготове. И начал потихоньку вливать в указанную линию тонкий ручеек силы.
Поначалу ничего не происходило и я чуть увеличил поток. И, видимо, не рассчитал. Линия вспыхнула ярко-зеленым светом. Свет юркой стремительной змейкой рванул от меня к алтарю, достигнув его за мгновение. У меня тут же заломило виски, когда в голове раздался многоголосый раздраженный шепот обитателей иного плана. Они явно не были довольны бесцеремонным вторжением в свой мир.
— Проклятье! — в голос крикнули я и Парис, вот только причины недовольства у нас были разные.
— Не обрывай канал! — цыган явно понимал больше, чем я. — Крест напитывается силой и, если прекратить ритуал, — разрушится. Встань в узел силы и распредели поток!
Бывают в жизни моменты, когда лучше сделать что велят, не раздумывая. Я и без его пояснений уже чувствовал, как крест стремительно впитывает силу, начиная опасно резонировать от неравномерности распределения.
— Все назад!
Встав на вершину рисунка, в которой сходились главные силовые линии, я перевел поток, распределяя его на весь контур. Хотел снизить нагрузку на ту линию, в которую уже влил поток, но рисунок сам, без моего участия, перенаправил энергию. Голоса в голове взвились вверх, перестав шептать. Теперь это был многоголосый хор, в котором к недовольству явственно добавилось чье-то любопытство. Словно обитатели иного плана поняли, что к ним ломится кто-то хорошо знакомый. Еще не полноценный обитатель, но уже желанный гость.
По мере поглощаемой силы крест начал светиться равномерным зеленоватым светом и издавать едва слышный, но все нарастающий гул. Он вибрировал, испуская низкочастотные волны, так, что в какой-то момент даже лишенные магии минотавры зажали уши руками. Тщетно. Звук проникал в голову, минуя любые преграды. В какой-то момент звук начал менять тональность, стал выше и перетек в довольно мелодичный звон, разом перестав давить на барабанные перепонки. Светящийся узор на полу потускнел, выполнив свою функцию, и я, почувствовав, что ритуал практически завершен, с облегчением развеял поток, чувствуя, как по спине градом катится пот.
— Получилось что ли?
Я взглянул на крест магическим зрением и сразу понял, что попал в точку. Монолитное творение рогатых скульпторов перестало быть пустым и безжизненным и теперь куда больше походило на своего собрата в горах Лабиринта. Но все же с некоторыми отличиями. Новодел не только светился невидимым обычному взгляду магическим светом, но как будто бы даже дышал, с жадностью впитывая малейшие нюансы окружающего пространства.