— Спасибо. — Перл вздохнула с облегчением. — Я подслушала, как Магни и Боулдер упоминали, что они пересекли границу в городе под названием Нортгейт и что их контактное лицо звали Осел Джонни.
— И кому ты это рассказала? — спросила я, затаив дыхание.
— Только тебе.
— Не Совету?
— Нет. — Она указала на меня пальцем. — Но если ты откажешься закрыть проход, я могу сказать им.
Я даже не расстроился из-за последней части, а расплылся в широкой улыбке. Она сказала мне. Перл, бл*ть, рассказала мне раньше всех. Она была верна мне!
Толкнув ее обратно на кровать, я перекатился на нее сверху и вложил всю свою благодарность в глубокий поцелуй.
Она толкнула меня.
— Это серьезно. Я хочу, чтобы ты это прекратил!
— Милая, они разыграли тебя. — Я усмехнулся ей в шею и почувствовал легкость, как перышко, в моем сердце. Она была моей женщиной в первую очередь.
— Что ты имеешь в виду, они разыграли меня?
— Нортгейт — крошечный городок в верхнем восточном углу Северных земель, примерно так далеко от границы, как только можно. Я гарантирую, что это не то место, где Магни переправился на Родину. Во-вторых, «Осел Джонни» — это название виски, а не человека.
— Откуда ты знаешь? У мужчин Севера очень непонятные имена, — сказала она.
Я рассмеялся.
— Назвать ребенка в честь бутылки виски? Я имею в виду, отдай нам должное, детка. Разве ты не видела бутылку в моем кабинете?
— Конечно, я видела, но это могло быть псевдоним.
— Ты права. — Я проглотил свою усмешку. — Я не должен дразнить тебя, но поверь мне, это была ловушка, и я просто чертовски счастлив, что ты рассказала все мне.
Перл слегка рассмеялась, когда я покрыл двадцатью быстрыми поцелуями ее нос, щеки, лоб, подбородок, рот и линию подбородка.
— Я все еще хочу, чтобы ты закрыл этот проход. Это то, что я хочу в качестве свадебного подарка.
— Я посмотрю, что я могу сделать. — Я глубоко вздохнул, чувствуя, как напряжение покидает меня. — То, что ты услышала, является причиной того, что ты вела себя холодно по отношению ко мне ранее сегодня?
— Я не была холодна к тебе, — запротестовала Перл. — У меня просто было много чего на уме, и я пыталась придумать лучший способ поднять этот вопрос и заставить тебя отнестись к нему серьезно на этот раз.
Я поцеловал ее в лоб.
— А ты, что бы ты хотел в качестве свадебного подарка? — спросила она.
— Ты уже сделала мне величайший подарок. Нет ничего более ценного, чем твоя любовь и твоя верность.
Мои слова подействовали на Перл, и я улыбнулся, когда ее глаза увлажнились.
— Но если ты действительно хочешь сделать мне подарок… — сказал я со своей самой очаровательной улыбкой. — Тогда я также желаю наследника и дочь.
Перл оттолкнула меня от себя и приподнялась на локтях, прищурив глаза.
— Ты только что сказал то, что сказал?
— Как ты думаешь, что я сказал? — спросил я, наслаждаясь электрическими искрами между нами.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты только что не подразумевал, что только мальчик может быть твоим наследником.
— Конечно, — сказал я с невозмутимым лицом.
— О, черт возьми, нет! — Это был первый раз, когда я услышал, как Перл ругается, и это было безумно сексуально с тем, как она сменила позу, чтобы встать на колени на кровати, положив руки на бедра и наклонившись вперед с выражением яростной решимости. — Мы собираемся разобраться с этим прямо сейчас.
— Что?
— Я верю в демократию и сделаю все возможное, чтобы убедить тебя, что это правильный путь.
— Ты можешь попробовать, — сказал я и пожал плечами.
— Я еще не закончила, так что помолчи и послушай, — приказала Перл, явно увлеченная этой темой. — Я хочу, чтобы ты пообещал, что независимо от пола наших детей, это не будет иметь никакого значения.
Я сморщил лицо.
— Это большая гребаная разница.
— Женщины могут руководить так же хорошо, как и мужчины, — утверждала она. — На самом деле, я бы сказала, что женщины ведут себя даже лучше.
— Если бы ты меня сейчас так чертовски не заводила, я бы наказал тебя за такое оскорбление. — Я придвинулся к ней ближе. — Я буду рад показать тебе, почему мужское доминирование вызывает привыкание у женщин.
Перл подняла руку.
— Обещай мне, что наши дочери будут иметь равные права с нашими сыновьями.
Моя голова со стоном упала вперед.
— Уже за полночь, завтра мы поженимся. Я не могу изменить законы в один миг, даже если бы захотел.
— Обещай мне, что наши дочери будут иметь равные права с нашими сыновьями, — медленно и твердо сказала она, ее глаза были сосредоточены на мне.