— Именно поэтому тебе из всех людей нужно медитировать. Это способ внести ясность в разум.
— Как? — сухо спросил я.
— Представь, что твой разум подобен пруду, и прямо сейчас в нем бушует буря мыслей, делающая воду темной, мутной и в ней невозможно ориентироваться.
— Я не рыба, мне не нужно плавать по воде, — нетерпеливо сказал я.
Перл просто терпеливо улыбнулась.
— Тебе нужно успокоить бурю мыслей. — Она использовала свою руку, чтобы показать что-то медленно падающее в воздухе. — Пруд снова станет чистым, когда вся грязь осядет на дно, и ты не только сможешь увидеть то, о чем не подозревал, но и поверхность пруда послужит зеркалом, показывая тебе истинное отражение тебя самого и людей в твоей жизни.
Я глубоко вздохнул.
— Хорошо, я попробую еще раз, но я не думаю, что смогу очистить свою голову от мыслей — там слишком тесно. — Я приложил палец к виску.
— Это требует практики, ты просто должен сосредоточиться так, как если бы ты сидел на скамейке, наблюдая за проходящими людьми. Тебе не нужно вставать и следовать за ними. Думай о мыслях как о людях и позволь им пройти мимо.
— Хорошо. — Я колебался.
— Что?
— Просто у меня много неприятных воспоминаний из прошлого, и я задаюсь вопросом, не лучше ли мутная вода, чем снова ясно видеть это дерьмо.
— Ты думаешь о своем прошлом?
— Да. — Может быть, это были последствия нашей брачной ночи или связь, которую я почувствовал с ней, когда она стала моей женой, но я открылся. — Я пробуждаю самые худшие воспоминания, когда нахожусь под давлением. Они помогают мне оставаться холодным и безжалостным.
Глаза Перл расширились, и ее грудь поднялась в глубоком вдохе.
— Будь осторожен с тем, каким воспоминаниям ты позволяешь занимать твои мысли. Знаешь ли ты, что твой мозг работает как база данных? Он постоянно пытается выяснить, что тебя интересует, и показать тебе больше этого. Если ты сосредоточишься на негативе, он покажет тебе больше негатива, и чем больше ты сосредоточишься на определенном воспоминании, тем больше твой мозг будет воспроизводить его для тебя. Со временем это заархивирует воспоминания, о которых ты не думаешь. Они будут забыты, как будто их никогда и не было.
— Нет, я этого не знал.
Она скрестила ноги.
— Постарайся сосредоточиться на хороших воспоминаниях и отодвинуть негатив на задний план.
Я сморщил лицо. Господи, в ее устах это звучало так просто, но она, вероятно, понятия не имела, каково это — жить с такими воспоминаниями, как у меня.
— Давай, я буду медитировать с тобой, — сказала Перл, кладя руки на колени и закрывая глаза.
Я снова запустил руководство по медитации и на этот раз позволил своим мыслям приходить и уходить, помня ее слова о том, что это нормально — просто позволить мыслям проходить, не предпринимая никаких действий. Музыка была расслабляющей, и когда через двадцать минут прозвенел маленький колокольчик, я почувствовал, что мое сердцебиение бьется медленно и ровно, как будто у меня не было никаких забот в мире.
Открыв глаза, я увидел свою жену, сидящую напротив меня, как статуя, созданная в честь женского совершенства.
Она выглядела совершенно умиротворенной.
Мое первое движение заставило ее открыть глаз.
— Как это было? — спросила она.
— Хорошо, — сказал я и наклонился вперед, чтобы поцеловать ее. — Сейчас я очень расслаблен.
— Это замечательно. Мы сделаем это снова сегодня вечером.
Я не возражал, потому что она присоединилась к моему миру, переехав сюда, и я хотел перенять что-то из ее мира, изучив ее традиции. К тому же, я действительно почувствовал себя лучше.
— Я собираюсь быстро принять душ перед встречей с мамой, — сказала она, когда я поднял ее с пола. — Мы идем в школу, чтобы помочь подготовиться к завтрашнему приезду девочек; ты придешь?
— Финн отвезет тебя, но я последую за тобой через несколько часов. У меня просто есть кое-какая работа, на которую мне нужно взглянуть.
Два часа спустя я сидел в своем кабинете. В доме было тихо, и мои чувства от мирной медитации вернулись ко мне. Мой взгляд упал на шахматную доску, и вопрос Перл о том, почему я так сильно люблю шахматы, заставил меня задуматься.
Воспоминание давило на мои внутренние стены, но у него было другое ощущение, как будто оно на самом деле не принадлежало мне. Я закрыл глаза и позволил воспоминаниям перенести меня на двадцать четыре года назад.
Когда я сидел, склонившись над шахматной партией, моя голова покоилась на руках, а разум анализировал мои варианты.