– Знаешь, если бы ты раньше мне сказал, что твой хваленый тайный выход из города будет вонючим отстойником, в котором мне предстоит искупаться, то я бы еще раз десять подумала, прежде чем соглашаться, – сипло прошептала Лантея, сглатывая горькую слюну и вытирая рот об воротник своей злосчастной туники.
– Я тоже не в восторге от этого пути. Но лучше один раз испачкаться в нечистотах, чем лишиться жизни, – философски заключил профессор и уверенно двинулся вдоль стен канала.
Девушка еще какое-то время пыталась успокоить свой взбунтовавшийся желудок, а потом отерла лицо бесполезной уже повязкой и выбросила ее в воду. Энергии постепенно становилось все меньше, тело казалось каменной плитой, но Лантея, сделав над собой усилие, все же догнала мужчину и кое-как подстроилась под его шаг.
– Значит, теперь мы наконец оказались там, где нужно? – с тяжелым вздохом спросила она.
– Да. Дальше практически все время прямо и совсем скоро уже будем у выхода, – с гордостью проговорил Ашарх, стараясь не думать о том, как противно к телу липла вымокшая одежда.
– Откуда ты так хорошо знаешь это место? Уже случалось убегать из города подобным путем? – хмыкнула девушка.
– Одна моя студентка писала работу на тему истории сооружения этой канализационной системы, потому что какой-то ее дальний родственник участвовал в свое время в этом масштабном строительстве. Она выбрала меня руководителем, поэтому мне волей-неволей пришлось вместе с ней изучать все старинные карты, чертежи и заметки по этим тоннелям. И как-то на удивление точно они врезались мне в память, – со смешком поведал профессор.
– И у тебя вся информация, что ты узнаешь, так хорошо запоминается? – поинтересовалась чужачка, нежно поглаживавшая пальцами свои саднившие ожоги на плечах. Вряд ли купание в нечистотах пошло на пользу открытым ранкам, но у Лантеи даже не было возможности их промыть. А пульсировавшая болью кожа отзывалась уколами тысяч игл на любое прикосновение.
– Большинство. Я, знаешь ли, по своей профессии должен многое знать и помнить.
– Вот только, кажется, теперь ты уже не сможешь преподавать, – издевательски протянула чужачка, явно надеясь побольнее задеть собеседника.
– Верно… – не сразу отозвался Аш.
Он неожиданно осознал все, что с ним произошло за этот долгий день. Теперь он остался без денег, без дома и каких-либо вещей. Сыны Залмара уже к утру объявят его в розыск как беглого преступника, и каждый житель Залмар-Афи с радостью за пару монет выдаст его стражникам или лично в руки двенадцатому ордену.
Ашарх замер на месте и нахмурился. Наверное, находясь под эффектом от всего происходившего на протяжении последних часов, он совершенно не думал о том, что его ждало в будущем. Но теперь, когда Сыны остались где-то далеко за спиной, можно было вспомнить и о собственном положении. Все страхи и ужасы вылезли из теней и набросились на профессора, погребая его под собой. Беспросветный мрак безнадежности подкосил Аша.
– Милостивый Залмар… Что же мне теперь делать?
Его свистящий шепот разнесся по всему коллектору.
Лантея неопределенно хмыкнула и тоже остановилась.
– Мы только сбежали, а ты уже сожалеешь обо всем, профессор? Ты всегда можешь вернуться. Уверена, они с радостью тебя встретят… Или же я могу с удовольствием окончить твои мучения.
– Проклятье! Я же теперь всего лишился.
– Как будто ты так много имел…
– Представь себе. Имел. Оплачиваемую работу, уважение в научном сообществе, жилой угол и даже сбережения на черный день! – со злостью ответил Аш.
– Ну, вот он, твой черный день.
Чужачка безразлично пожала плечами.
– Как так получилось, что из уважаемого профессора столичной академии я превратился в вонючую крысу, бегающую по канализации?
– Я тебе скажу как. Ты решил вырыть яму другому, и сам же в нее и упал, – любезно подсказала Лантея. – В любом случае, для тебя все выглядит не так критично, как для чужеземки, которую здесь каждая собака опознает в два счета, как выяснилось… Ну, поживешь полгода где-нибудь на краю Залмар-Афи. Потом о тебе все забудут, стража даже в лицо не узнает через год. Вот и все.
– Вот и все? Вот и все?! – крикнул профессор, неожиданно выйдя из себя, а в его глазах замелькали всполохи с трудом сдерживаемого гнева. – Да ты, девчонка, кажется, совсем ничего не понимаешь!
– Не называй меня девчонкой. Я тебе не трактирная подавальщица!
– Да! Ты просто самоуверенная дура, которая решила сунуться в столицу Залмар-Афи, совершенно ничего не зная о наших законах, культуре и власти! Или, скажешь, я ошибаюсь?