– Хочу напомнить правила!.. – в последнюю секунду вклинился между ними Делурион, нервно поглядывая в сторону столика, где сидела посол с остальными важными гостями. – За пределы площадки выходить нельзя. Использовать какое-либо оружие или сторонние предметы в бою запрещено. Бить в пах, тыкать пальцами в глаза – за все подобное сразу же исключаем! Бой будет продолжаться до тех пор, пока один из участников не признает свое поражение, либо же не найдет в себе сил подняться с земли.
Ловко выскочив за границы арены, Делурион подал сигнал, звонко хлопнув в ладони. В тот же момент оба бойца встали в стойку, подняв сжатые кулаки до уровня глаз, чуть сгорбив спину и напрягая мышцы пресса. Они сблизились друг с другом, обменялись несколькими крепкими ударами по корпусу и сразу же отступили на шаг, готовясь к следующей атаке. Покружив немного возле своего противника, хетай-ра с перебинтованными костяшками первым решил нанести новый удар: он отличался быстротой и решительностью. Кулак врезался в скулу соперника, выбивая из того весь дух и повреждая кожу – капли крови окрасили обмотки и веером брызнули в стороны. Раненый боец пошатнулся, на миг лишившись концентрации. Этот удар дезориентировал его и позволил противнику зайти сбоку, выцеливая открытые участки спины и шеи. Еще пару минут, длившихся по ощущениям как целый час, двое работников отчаянно и резво избивали друг друга, пока один из них, тот, у которого была рассечена кожа на щеке, не упал без сил на одно колено. Он тяжело дышал, по лицу, смешавшись с кровью, градом лил пот, и хетай-ра едва нашел в себе силы вскинуть руку, признавая свое поражение в этом бою.
В толпе раздался свист и одобрительные окрики, рукоплескания и топот ног. Победителя поздравляли и славили, награждая его овациями за силу и стойкость, а проигравшего скорее унесли с арены и, усадив его возле ближайшего дома, понемногу отпаивали травяными отварами и отирали разбитое лицо. Хоть он и выглядел недовольным, но своему противнику все равно дерзко кивнул, будто обещая, что на следующей неделе непременно возьмет реванш.
Следующий бой проходил между Эрминой и одной из женщин: это оказалась невысокая и жилистая хетай-ра, которая старалась избегать любых атак, подныривая под руку противницы и используя тактику изматывания. Она юркой стрекозой крутилась вокруг воительницы, изредка решаясь нанести несильный, но чувствительный удар, чаще выбирая зону горла, печени или солнечного сплетения, в то время как Эрмина, не размениваясь по мелочам, каждый раз метилась исключительно в лицо, практически не защищаясь и не уворачиваясь.
– Мне, конечно, трудно о чем-то здесь говорить, я никогда бои не наблюдал, – протянул Ашарх, не отводя взгляд от арены и танцевавших на ней женщин, – но, кажется, наша воительница выглядит повнушительнее.
Лантея усмехнулась и одарила профессора снисходительной улыбкой.
– Эрмина хорошо держится. Она следит за каждым шагом противницы, экономит свою энергию, не растрачивая ее на пустые выпады, но при этом не защищается от легких ударов, просто их игнорирует.
– Это может в один момент ее подвести. – Манс покачал головой.
– Да, – сказала Лантея. – Она не видит угрозы в этих атаках, надеясь на крепость своего тела и мышц, но ее соперница просто воспользуется этой самоуверенностью и сумеет один раз нанести точный и мощный удар, покончив с Эрминой.
– Я думал, она туда пошла, чтобы отвлечься на вечер, – хмыкнул Ашарх, поднося ко рту пиалу и делая несколько глотков травяного напитка. – А судя по вашим словам, на этой арене все так серьезно, будто Эрмина живой оттуда не выйдет!
Манс похлопал товарища по плечу и насмешливо изогнул белые брови.
– Это хорошая тренировка. Но, случись такой бой за пределами арены, если бы ставкой была уже жизнь, то Эрмина могла бы проиграть. Она идет напролом, забывая о защите…
– В любом случае, – прервала спутников Лантея, указав рукой на площадку, – в этот раз ей повезло.
На огороженной арене, торжественно вскинув руки вверх, стояла запыхавшаяся Эрмина, а возле ее ног на земле лежала без сознания проигравшая противница, очевидно, пропустившая крепкий удар в челюсть, судя по алевшей припухлости в нижней части лица.
Толпа с восторгом приглядывалась к воительнице, которая оказалась гораздо сильнее, чем многие предполагали. Судя по метаниям Оцарио среди зрителей, многие работники плантации желали сделать ставки на следующий бой Эрмины, плавно выводя ее в фавориты вечера. Из первых рядов за супругой с легкой улыбкой на губах наблюдал Виек, сложив руки на груди. Он гордился собственной женой, мысленно разделяя ее победу, и в его глазах читалось обожание, граничившее с безраздельной преданностью.