Когда весной или летом 49 г. в Александрии находился сын Помпея Магна Гн. Помпей — в ту пору уже началась гражданская война в Риме между Помпеем и Цезарем, и Помпей Магн переправился в Грецию, — он встречался в египетской столице с обоими представителями птолемеевской династии. Но когда Плутарх [ «Антоний», 25, 4] сообщает о любовной связи молодого Помпея и царицы, то это не более как клевета, точно так же как и указание Аппиана [ВС, V, 8], согласно которому Клеопатра будто бы уже в 55 г. вступила в любовную связь с М. Антонием. Эти сообщения изобретены тогдашней скандальной хроникой, однако они показывают, что Клеопатру считали способной на все. На самом деле она вряд ли могла быть столь неосмотрительной, чтобы, вступив в связь с Гн. Помпеем, недвусмысленно оказаться на стороне противников Цезаря. Ведь тогда никто еще не знал, какое развитие получит великое противоборство двух могущественнейших политических лидеров Рима, а до битвы при Фарсале (летом 48 г.) было еще далеко.
Засвидетельствованное в 49 г. совместное правление брата и сестры продолжалось, очевидно, недолго; за два-три месяца до прибытия Цезаря в Александрию (1 октября или, по Юлианскому календарю, 27 июля 48 г.) Клеопатре снова пришлось уйти в изгнание, которое, по-видимому, падает на лето 48 г. (по измененному календарю). Возможно, что она удалилась в Фивы, однако указанию сирийца Иоанна Малалы{86} не следует слишком доверять, поскольку этот историк, который жил в VI в. н. э., многого не понимал, а кое-что превратно истолковывал.
Признание Птолемея XIII помпеянским антисенатом в Фессалониках было решающим событием и в жизни Клеопатры. Оно относится к концу 49 г. до н. э. и имело значение постольку, поскольку законное римское правительство совершенно недвусмысленно высказалось в пользу юного Птолемея. А Клеопатра? Ее положение было, мягко говоря, неопределенно: победу одержала противная группировка, к которой нужно отнести не только Потина, но и Ахиллу и Феодота, греческого ритора с Хиоса. Какими мыслями мог руководствоваться при этом великий Помпей? Он намеренно игнорировал завещание Птолемея XII, которое по вполне попятным причинам не предусматривало единоличного правления его сына Птолемея XIII. Однако Помпей полагал, что необходимо приноровиться к политической ситуации в Египте, ибо эта страна была очень важна для республиканцев и ее ресурсы имели большое значение для предстоящей решающей борьбы с Цезарем.
Спрашивается, как должна была отнестись к решению великого Помпея Клеопатра? не толкнуло ли оно ее невольно на сторону другой партии — партии Цезаря? Но в конце 49 г. Цезарь был еще далеко. Он занял Италию, затем отправился в Испанию, а в конце 49 г. собирал свои войска в Южной Италии для предстоящей решающей борьбы в Греции. У него были совсем другие заботы и не было времени беспокоиться из-за внутренних событий в Египте.
А затем разразилась Фарсальская битва (9 августа 48 г.). Помпей, вопреки всем ожиданиям, потерпел катастрофическое поражение. Его поведение в этом сражении свидетельствует о том, что он был сломлен — это была лишь течь прежнего Помпея. Великий полководец поднялся на случайно проходивший мимо корабль римского негоцианта и через Амфиполь и Лесбос направился в Пелузий. Явившуюся было мысль обратиться за помощью к парфянам он тут же отбросил, и вполне обоснованно, ибо соглашение с заклятым врагом Рима (напомним о поражении Красса при Каррах в 53 г.) полностью дискредитировало бы его в глазах всех римлян. Согласно традиции, роковой совет направиться в Египет дал Феофан Митиленский, друг и историограф Помпея. Птолемей XIII был связан с Помпеем отношениями гостеприимства, и потому надеялись, что царь не оставит на произвол судьбы потерпевшего поражение римлянина.
Как, однако, обстояло дело в долине Нила? Здесь все еще не был закончен династический спор. Клеопатра отправилась в Сирию; по-видимому, следует предположить, что она была изгнана из Египта. В Сирии она рядом наборов сколотила войско, при поддержке которого рассчитывала вернуть себе трон. Птолемей XIII ожидал ее вторжения у восточной границы Египта; он стоял у Касийского мыса, а напротив разбили лагерь отряды его сестры.
Здесь и разыгралась страшная трагедия. Сюда прибыл бежавший на корабле Помпей. Хотя друзья отговаривали его, он все-таки сошел на берег, и бывший римский военный трибун Л. Септимий и центурион Сальвий закололи его мечами. Помпей погиб 28 сентября 48 г. до н. э., за день до своего пятидесятивосьмилетия. Убийство это, вне всякого сомнения, лежит на совести советников Птолемея XIII Потина, Ахиллы и Феодота. Всего два дня спустя в Александрии высадился Цезарь (1 октября 48 г.) и узнал о смерти своего великого противника. Цезарь вступил в город как римский консул, с фасциями, — жест, воспринятый александрийцами как публичное оскорбление, ибо римскому магистрату не следовало нести фасции там, где кончалось dominium populi romani — господство римского народа, Египет же, несмотря на свою зависимость от Рима, номинально был свободной страной — он подчинялся своим собственным законам, а не законам римлян. Однако Цезарь просто не обратил на это никакого внимания. Он игнорировал также вспыхнувшее в городе волнение, хотя прекрасно знал, что это был ответ на его поведение.
Когда царь Птолемей XIII вернулся в столицу, настало время уладить династический спор между ним и его сестрой Клеопатрой. В ту пору Цезарь уже начал переговоры с Клеопатрой; ей было позволено возвратиться в Александрию. При помощи авантюристической проделки царице удалось проникнуть в укрепленный дворец к Цезарю. Ее друг, сицилийский грек Аполлодор, помог ей сесть в маленькую лодку, где она велела упрятать себя в большой мешок для белья. Таким образом, никем не замеченная, она пробралась со стороны моря в царский дворец, который Цезарь сделал своей резиденцией.
Возникает вопрос, была ли эта затея предусмотрена самим Цезарем? Так предполагает Жером Каркопино{87}, по это его предположение, как и многие другие гипотезы остроумного французского историка, ничем — ровным счетом ничем — не подтверждено, ибо существенным элементом этой авантюры Клеопатры было то, что она должна была остаться тайной для всего мира, в том числе и римлян. Клеопатра сумела тронуть сердце Цезаря. Она бросилась к его ногам и умоляла его позволить ей участвовать в управлении Египтом, так как имела на это полное право, поскольку так распорядился в своем завещании ее отец. Передают, что царица будто бы назвала истинным виновником постигшего ее несчастья евнуха Потина и потребовала от Цезаря его казни. Помимо этого, она якобы привела еще и другие аргументы. Таково, во всяком случае, мнение Лукана{88}, который в конечном счете, видимо, опирается на Ливия. Римскому полководцу было тогда уже 52 года, Клеопатре же не было и двадцати двух. Ей не стоило особого труда пленить Цезаря, который был более чем вдвое старше ее, и тот, как многие мужчины до и после него, не устоял перед чарами египтянки. Отныне он был не только ее великим патроном, но и ее любовником, который, по выражению Корнеманна{89}, охотно дал себя убедить в нраве царицы на власть в Египте.
На следующее утро в Александрии произошла бурная сцена: когда Цезарь вызвал юного ората Клеопатры Птолемея XIII, чтобы помирить его с сестрой, самообладанию юного царя — ему было всего 13 лет — пришел конец. Он даже не стал слушать слова Цезаря, а ринулся из дворца и закричал толпившемуся в ожидании народу, что его предали. При этом он сорвал с головы знак своего царского достоинства — диадему. Толпа начала угрожать Цезарю, Однако римлянину удалось еще раз утихомирить александрийцев. В сопровождении обоих представителей птолемеевской династии Цезарь появился на публике и огласил завещание Птолемея XII. Затем он по всей форме подтвердил право обоих — брата и сестры — на власть в Египте и право следующей родственной пары — Арсинои и Птолемея XIV — на остров Кипр. То, что названный остров за 10 лет до того уже был включен в римскую державу, Цезаря нисколько не волновало; возможно, он был того мнения, что эта уступка римской территории оправдана временными затруднениями, в которых он оказался. И если даже он так не думал, то все равно, очевидно, он не считал вопрос о Кипре важным: остров расположен далеко, пусть Птолемеи сами думают, как им решить эту проблему, и вообще, как гласит пословица, поживем — увидим… В своих сочинениях Цезарь благоразумно обходит молчанием эту уступку, и это привело даже к тому, что некоторые современные историки (В. Юдейх) сообщение о Кипре не принимают всерьез. Однако поступать так значило бы совершить грубую ошибку, ибо передача Кипра двум младшим родичам Клеопатры подтверждается тем фактом, что в 43 г. на острове засвидетельствован птолемеевский губернатор (стратег) по имени Серапион. И это представляется решающим для суждения по вопросу о Кипре.