За подписанием мирного соглашения последовали серьезные перемены в Королевском совете. Принцам не удалось добиться удаления Кончини, зато Мария Медичи использовала соглашение для окончательного отстранения от власти «барбонов» («бородачей») — старых соратников Генриха IV. Канцлер Силлери уступил место первому президенту парламента Экса дю Вэру. Жаннен, удержавшись в Королевском совете, потерял пост генерального контролера (министра) финансов, доставшийся сьеру Барбену — доверенному человеку Марии Медичи. Внешнеполитические дела были переданы из рук Виллеруа ставленнику Кончини — Клоду Манго, первому президенту парламента Бордо.
Между тем в Париже участились случаи открытых нападок на Кончини и его жену. По рукам ходили многочисленные памфлеты оскорбительного характера, направленные против маршала д’Анкра.
Как-то незаметно при дворе появляется новое лицо — любимец юного короля Альбер де Люинь. Выходец из обедневшей провансальской дворянской семьи, он служил пажом при Генрихе IV, определившем его к малолетнему дофину наставником по военному делу и охоте. Альбер де Люинь — непревзойденный мастер соколиной охоты — пристрастил к ней и Людовика XIII. Будучи почти на двадцать лет старше короля, Люинь сумел завоевать доверие Людовика XIII, стать его ближайшим другом и советником. Именно под влиянием Люиня прежде покорный и безропотный сын, к неудовольствию королевы-матери, обнаруживает стремление к самостоятельности, переходящее в неповиновение. Встревоженная правительница очень скоро поняла, кто направляет ее сына. Поначалу она попыталась договориться с Люинем, осыпав его милостями: доверила ему управление замком Амбуаз и даже ввела в состав Королевского совета. Увы, ожидаемого сближения не произошло. Люинь не обнаруживал никаких признаков благодарности.
Под влиянием своего старшего друга Людовик XIII все дальше отдалялся от матери; положение подконтрольного суверена уже не устраивало его. А после женитьбы недовольство угнетавшим его влиянием властной матери приняло у короля столь откровенную форму, что Мария Медичи вынуждена была пойти на уступки и допустить юного короля к реальному, а не только представительскому участию в решении государственных дел.
Осуществив перемены в Королевском совете, Мария Медичи сумела провести на ключевые посты своих ставленников и людей Кончини. Оставалось убедить строптивого Конде, опять собиравшего армию в окрестностях Бурже, пойти на переговоры. Эту важную миссию она доверила своему новому советнику епископу Люсонскому, которому удалось склонить Конде войти в Королевский совет. Когда 17 июля 1616 года вождь оппозиции неожиданно для многих прибыл в Париж, Мария Медичи устроила ему пышный прием. Пообещав ему новые уступки и льготы, королева-мать добилась от Конде хотя бы внешнего примирения с Кончини.
Епископ Люсонский, организатор примирения, был назначен ею на пост государственного секретаря по иностранным и военным делам. Так началась министерская карьера будущего кардинала Ришелье.
Однако уже через полтора месяца Мария Медичи обвинила Конде в подготовке свержения Людовика XIII, приказала арестовать его и заключить в Бастилию.
Хорошо рассчитанный удар произвел должное впечатление. Никто не ожидал от апатичной королевы-матери столь решительного шага. Сторонники Конде спешно покинули Париж и затаились. Попытка вдовствующей принцессы Конде — матери вождя оппозиции — поднять мятеж в столице была подавлена в считаные часы.
5 октября 1616 года два мятежных принца — Майенский и Лонгвиль — объявили о прекращении сопротивления и подчинении центральной власти. Лишь герцог де Буильон, укрепившийся в Седане, и герцог де Невер, губернатор Шампани, решили продолжать борьбу, но спустя полгода стороны пришли к миру.
Наступившей в середине апреля 1617 года мирной паузой поспешили воспользоваться противники временщика Кончини. Особую активность — конечно же, закулисную, — проявлял Альбер де Люинь, который сумел убедить Людовика XIII в необходимости положить конец влиянию маршала д’Анкра на том основании, что тот посягает на его королевское достоинство.
И действительно, непомерные амбиции Кончини перешли все границы. Однажды на заседании Королевского совета он шокировал всех своей наглостью, самовольно заняв место отсутствовавшего в тот день короля. Кончини откровенно домогался звания коннетабля Франции и настолько зарвался в своих притязаниях, что перестал обращать внимание на предостережения своей более осмотрительной супруги, тщетно уговаривавшей его поскорее уехать подобру-поздорову в Италию, прихватив нажитое при французском дворе. Даже Мария Медичи, если верить мемуарам Ришелье, порядком уставшая от домогательств ненасытного флорентийца, советовала ему покинуть Францию. Однако маршал д’Анкр не внял разумным советам. С упорством фанатика он продолжал верить в свою звезду, не догадываясь, что она уже близка к закату.