Совсем скоро пакт Германия действительно заключила, но это был пакт о ненападении с Советским Союзом, подписанный 24 августа 1939 года в Москве В. М. Молотовым и министром иностранных дел Германии И. Риббентропом. Пакт был подписан сроком на 10 лет и имел секретный протокол к нему. Месяц спустя, 28 сентября 1939 года, Молотов подписал в Москве с Риббентропом советско-германский договор о дружбе и границах, имевший также секретные протоколы.
Широчайший международный резонанс получило выступление Молотова на пленарном заседании Внеочередной четвертой сессии Верховного Совета СССР 31 августа 1939 года. Оно было посвящено обоснованию ратификации советско-германского пакта о ненападении.
В своем выступлении Молотов сделал упор на вынужденном характере заключения этого договора: «Решение о заключении договора о ненападении между СССР и Германией было принято после того, как военные переговоры с Францией и Англией зашли в тупик в силу указанных непреодолимых разногласий. Поскольку эти переговоры показали, что на заключение пакта о взаимопомощи не г основания рассчитывать, мы не могли не поставить перед собою вопроса о других возможностях обеспечить мир и устранить угрозу войны между Германией и СССР».
Попытался Молотов и дать ответ критикам договора: «Теперь раздаются голоса, — сказал он, — в которых сквозит непонимание самых простых основ начавшегося улучшения политических отношений между Советским Союзом и Германией. Например, с наивным видом спрашивают: как Советский Союз мог пойти на улучшение политических отношений с государством фашистского типа? Разве это возможно? Но забывают при этом, что речь идет не о нашем отношении к внутренним порядкам другой страны, а о внешних отношениях между двумя государствами».
В выступлении Молотова содержалось также заверение, что заключенный договор не привел советскую сторону к самообольщению: «Этот договор отвечает коренным интересам трудящихся Советского Союза и не может ослабить нашей бдительности в защите этих интересов. Этот договор подкреплен твердой уверенностью в наших реальных силах, в их полной готовности на случай любой агрессии против СССР. Этот договор (равно как кончившиеся неудачей англо-франко-советские переговоры) показывает, что теперь нельзя решать важные вопросы международных отношений — тем более вопросы восточной Европы — без активного участия Советского Союза…»
О секретном протоколе к договору в выступлении Молотова ничего, разумеется, сказано не было. Советско-германский договор (пакт) был ратифицирован Верховным Советом в тот же день. Дальнейшее общеизвестно.
На долю Молотова выпала, быть может, самая трудная и далее трагическая миссия — объявить соотечественникам о нападении на Советский Союз фашистской Германии и о начале Великой Отечественной войны. Кстати, эту миссию он выполнял, будучи уже заместителем председателя Совнаркома и наркомом иностранных дел СССР. Еще 6 мая 1941 года он оставил пост главы Советского правительства, который перешел к Сталину.
Вячеслав Михайлович выступил по радио 22 июня 1941 года от имени правительства и лично Сталина. Выступление начиналось словами, акцентировавшими на этом внимание: «Советское правительство и его глава тов. Сталин поручили мне сделать следующее заявление:
Сегодня, в 4 часа утра без объявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города… Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории».
Далее в выступлении Молотова сообщалось: «Уже после совершившегося нападения германский посол в Москве Шуленбург в 5 часов 30 минут утра сделал мне, как народному комиссару иностранных дел, заявление от имени своего правительства, которое решило выступить с войной против СССР в связи с сосредоточением частей Красной Армии у восточной германской границы» («сосредоточение» — предлог для нападения!).
В своем радиообращении Молотов упомянул советско-германский пакт и дважды назвал фамилию Гитлера, с которым незадолго до этого, 12–13 ноября 1940 года, вел переговоры в Берлине. В частности, нарком заявил, что «ложью и провокацией является вся сегодняшняя декларация Гитлера, пытающегося задним числом состряпать обвинительный материал насчет несоблюдения Советским Союзом советско-германского пакта».