Став во главе Государственного совета, Михаил Григорьевич не только не поддержал реформистских установок своего «благодетеля» — Столыпина, по и стал открыто выступать против столыпинских реформ. Он полагал, что эти реформы ведут к недопустимому ограничению власти Николая II.
Хотя и поговаривали о взаимной договоренности между Столыпиным и Акимовым, согласно которой в случае назначения Акимова председателем Госсовета Михаил Григорьевич «всячески будет содействовать Столыпину, т. е. будет находиться у него как бы в услужении». Но, увы.
Витте продолжал: «Должен сказать, что в действительности… Акимов большею частью шел и вел дело не в соответствии со стремлениями Столыпина, и Столыпин говорил своим близким, что его Акимов как бы провел, что если бы он знал, что Акимов будет таков, то он бы его не рекомендовал».
Оставивший множество отзывов об Акимове Витте так писал о возвышении Михаила Григорьевича: «Назначение это всех довольно удивило, ибо Акимов представляет собой человека более нежели ограниченного, без всякого государственного воспитания, сравнительно мало культурного, человека честного, но не имеющего никакого государственного опыта.
Акимов был назначен председателем Государственного совета в то время, когда на этот пост имели большие права, нежели он, десятки лиц, а потому было ясно, что Акимов был назначен вследствие того, что он представляет собою, с одной стороны — реакционера, а с другой — человека с полицейским кулаком и послушного».
Было известно, что Акимов ввел «своего рода негласный надзор» над членами Государственного совета. С помощью широкой сети осведомителей он постоянно получал информацию о участии членов Госсовета в собраниях различных фракций и о содержании их выступлений.
Витте также оставил воспоминания о стиле работы Михаила Григорьевича: «… он испрашивает предварительно у его величества, как государь желает, чтобы тот или другой законопроект прошел или был отвергнут. Получив это указание, он оказывает различные воздействия на членов, часто прямо говоря, что если будет решено так-то, то государь будет недоволен, или что государь просил, чтобы члены по назначению давали свои голоса так-то».
Об Акимове говорили, что он «имеет некоторое воздействие на государя». Этим в немалой степени объясняется то, что Михаил Григорьевич пробыл на посту председателя Государственного Совета довольно длительный срок — более семи лет.
В июне 1914 года Михаил Акимов оставил пост председателя верхней палаты парламента, а через два месяца, 9 августа 1914 года, он скончался.
МАНУХИН СЕРГЕЙ СЕРГЕЕВИЧ —
исполняющий должности Председателя Государственного совета
(1914)
Годы жизни: 1856–1921(2).
Среди плеяды юристов-правоведов, возглавлявших Государственный совет России, Сергей Манухин выделялся репутацией деятеля либерального толка. В 1901–1905 годах он занимал пост товарища (заместителя) министра юстиции, затем в грозном 1905-м был министром юстиции. В декабре того же года его избрали членом Государственного совета, в котором он стал председателем законодательного комитета.
Юрист Манухин обратил на себя широкое внимание, еще работая в 1897–1898 годах в комиссии тогдашнего министра юстиции Н. В. Муравьева, занятой пересмотром правовых актов. Тогда Сергей Манухин энергично высказался, вместе с рядом единомышленников, против включения женщин в состав адвокатуры. Это не осталось незамеченным.
О Сергее Сергеевиче, занимавшем 6 месяцев министерский пост, С. Ю. Витте писал: «Министром юстиции был Манухин, человек весьма дельный и умный, прекрасный юрист и безусловно порядочный и честный человек. Я не только против него ничего не имел, но очень дорожил, чтобы он был в моем министерстве».
Однако против Манухина имели весьма резкий настрой министр внутренних дел П. Н. Дурново и всесильный дворцовый комендант генерал Д. Ф. Трепов, оказавшие давление на Николая II с целью побудить того отправить Сергея Сергеевича в отставку (что и было сделано). Между тем министр юстиции Манухин запомнился как государственный деятель, с именем которого была связана первая широкая политическая амнистия в истории России, предоставленная в соответствии с указом 21 октября 1905 года «Об облегчении участи лиц, впавших до дарования высочайшего манифеста 17 октября 1905 г. в преступные деяния государственные».