Хотя ему потребовалось больше времени, чем следовало, он, наконец, понял, где находится. Затем ему нужно было понять, куда идти. На самом деле ответ был только один: таверна под названием "Лев и мышь". Но ответ тоже был не так хорош. Альгарвейцы охотились именно за ним, или они пытались подавить все сопротивление в Вентспилсе? В первом случае они могли ничего не знать о таверне. Если последнее, то они, вероятно, ожидали в силе вокруг или внутри него.
Он что-то пробормотал себе под нос. Проходившая мимо женщина бросила на него любопытный взгляд. Он ответил таким каменным взглядом, что она поспешила своей дорогой, как будто вообще никогда на него не смотрела. Может быть, она считала его сумасшедшим или изгоем. Пока она не считала его одним из немногих, кто поддерживал борьбу с Альгарве, его не волновало ее мнение.
Я должен идти, понял он. "Лев и мышь" были единственным местом, где он мог надеяться встретиться с другими нерегулярными формированиями. Они могли найти его где-нибудь в другом месте или вообще вывезти из Вентспилса. Без них… Скарну не хотел думать об этом. Один человек в одиночку был беспомощен.
Он приблизился к таверне со всей осторожностью, которой научился, будучи капитаном вальмиерской армии - до того, как альгарвейцы использовали драконов и бегемотов, чтобы разбить эту армию на отдельные части, а затем разгромить ее. Он не мог видеть ничего, что выглядело бы особенно опасным вокруг этого места. Он хотел бы, чтобы Рауну, его сержант-ветеран, все еще был с ним. Прослужив в армии столько, сколько был жив Скарну, Рауну знал о военном деле гораздо больше, чем Скарну узнал за что-то меньше чем за год. Но Скарну был маркизом, а Рауну - сыном продавца сосисок , так что Скарну возглавил компанию, частью которой они оба были.
Дважды пройдя мимо дверей "Льва и мыши", мышонок Скарну решил, что ему нужно сунуть голову в пасть льву. Нахмурившись, он вошел в таверну. Крепкий парень за стойкой был мужчиной, которого он видел раньше - что ничего не значило, если этот мужчина был в постели с альгарвейцами.
Но там, за столиком в дальнем углу комнаты, Скарну заметил художника, который был одним из лидеров вентспилсского подполья. Если только он не оказался еще и предателем, альгарвейцы не знали об этом месте. Скарну купил кружку эля - с вентспилсским элем все в порядке - и сел за стол напротив него.
"Ну, здравствуй, Павилоста", - сказал художник. "Не ожидал увидеть тебя здесь сегодня". Это прозвучало вежливо, но за этим скрывалось суровое подозрение.
Ответная гримаса Скарну тоже была резкой. Ему не хотелось, чтобы даже название деревни, из которой он родом, упоминалось вслух. Потянув за элем, он сказал: "Час назад в мой многоквартирный дом ворвалась пара рыжих парней. Если бы я не подкараулил их снаружи, они бы меня схватили".
"Ну, мы не можем ожидать, что альгарвейцы полюбят нас, не после того, как мы выдернули этих сибианских драконопасов прямо у них из-под носа", - сказал лидер местного подполья. "Они захотели бы нанести ответный удар, если бы увидели возможность сделать это".
"Я понимаю это". Как и художник, Скарну понизил голос. "Но они охотятся за подпольщиками в Вентспилсе или за мной в частности?"
"Почему они охотятся именно за тобой?" спросил другой мужчина. Затем он сделал паузу и постучал себя по лбу тыльной стороной ладони. "Я все время забываю, что ты не просто Павилоста. Ты тот парень, у которого сестра не в той постели ".
"Да, это один из способов выразить это", - сказал Скарну. На самом деле, это был более мягкий способ выразить это, чем он бы использовал. Он также избегал упоминания о его благородной крови - обычные женщины тоже могли спать с рыжеволосыми оккупантами и действительно спали с ними.
После того, как он отхлебнул из своей кружки эля, художник сказал: "Она знала, где ты был в Павилосте - она знала, или же альгарвейец, которого она подкладывает, знал. Но как она узнала, что ты приехал в Вентспилс? Откуда рыжеволосым тоже знать?"
"Очевидный ответ таков: они зажимают кого-то между Павилостой и этим местом", - сказал Скарну. "Я едва спасся, выбираясь оттуда; они могли наткнуться на кого-то, кто помог мне". Он не назвал имен. То, чего не знал другой парень, люди короля Мезенцио и их вальмиранские приспешники не смогли выжать из него. Скарну не стал бы так заботиться о безопасности даже во время службы в регулярной армии Вальмиеры.
"Если они ухватились за звено в цепи между здесь и там, это может быть ... неприятно", - сказал художник. "Каждый раз, когда мы берем нового человека, мы должны задаваться вопросом, тот ли это парень, который собирается продать всех нас альгарвейцам - и в один прекрасный день один из них сделает это".