Слушая её, он почувствовал, как понемногу расслабляется его тело, а мысли успокаиваются. И в самом деле, во всем можно разобраться. Да и время вроде бы есть.
— Слуги помогут вам одеться. Я могу позвать их?
— Да.
«Слуги помогут одеться». Нет, вот это будет первым, от чего он тут избавится.
А потом была еще одна церемония. Самая главная — вступления в правление. За свою жизнь он видел не так много красивых и масштабных зрелищ, но был уверен, что даже если бы и видел — это превзошло бы их все. Несмотря на то, что с момента смерти предыдущего правителя прошло не так много времени, народу в городе собралось уйма, он столько не видел даже на парадном смотре армии, когда был еще новобранцем. Люди запрудили всю огромную Площадь Пяти Храмов и прилегающие улицы. Повсюду висели цветочные гирлянды, какие–то синие вышитые полотнища, флажки… Как будто горожане всё это прячут в подвалах, дожидаясь, пока кто–то из Пятерых в очередной раз сменится. Дома они подобные события праздновали всей деревней, но куда скромнее… впрочем, это не маленькая приморская деревушка, а Алуарад — столица и сердце огромной Империи.
Он расправил плечи, стремясь соответствовать.
Основную часть торжества вела все та же Арла, со смешком объяснившая ему, что у остальных обычно полно дел, а свитки и книги никуда не убегут, вот традиционно Хранительница и является тем, кто все организовывает. К тому же, кто кроме обитателя Белого Храма будет помнить каждый церемониал?
У него снова посветлело на душе и стало легче, хотя он уже начал понимать, что за внешней веселостью и легкостью Арлы скрывается масса опыта и знаний. Да и в умении влиять на людей она была на диво хороша.
Помимо прочего, именно Хранительница и нарекала каждое летосчисление. Все знали, что это не более чем добрая традиция, как например гадание на снежинках в Ночь Перелома Зимы, но тем не менее, предсказание названия зачастую оказывалось удивительно точным.
Сейчас она без запинки произнесла длинную речь. Он невольно залюбовался. Женщина стояла на верхних ступеньках огромной широкой лестницы перед Главным Храмом, спиной к льющемуся столпу синего света перед ним. По правую руку от нее стояли остальные трое правителей. Внизу лестницы изваяниями застыли гвардейцы, одним своим видом держа людей на расстоянии трех вытянутых рук, невзирая на толкучку и забитую площадь.
Пока Арла говорила, стояла почтительная тишина, и тем оглушительнее был восторженный рев толпы, когда она замолчала, и он вышел вперед.
Арла повелительно простерла руку вперед, и все вокруг, один человек за другим, словно повинуясь приказу, опустились на колени.
И над вновь затихшей площадью разнеслось:
— Нарекаю время это «Правлением Штормов»!..
1457 г., пятый год Правления Штормов.
К востоку от Риккта.
— …А сколько сейчас новую посудину справить выйдет? Дерево хорошее найти, мастера, сил–то уже не как в молодые годы…
К полудню туман совсем рассеялся, и монотонный бубнеж лодочника разносился над водой довольно далеко. Впрочем, Ристица, или на манер степняков, Риккитта, в этой части была невообразимо извилиста, но ответвлений не имела, и найти их в любом случае труда бы не составило. Поэтому приходилось грести как можно быстрее. Что в свою очередь вызывало еще больше жалоб со стороны лодочника.
— …И народу–то сколько, на головах друг у друга сидим, да разве нормально это, судно так нагружать, вот–вот не выдержит…
Красивое слово «судно» лодке слишком сильно льстило, от выброшенного на берег обломка древесины её отличала разве что более–менее пристойная форма, но в одном старик был прав — лишняя нагрузка на пользу ей не шла, и под дощатым настилом явственно поплескивало.
— Течь она дала не из–за нас, а потому что кто–то по весне поленился её конопатить, — огрызнулся уже наконец выведенный из себя Илбрук, все последние часы старавшийся не занозить ладони об ветхое весло. — А то и в прошлую тоже.
Лодочник явно обрадовался отклику, воспрял духом и удвоил нытье.
Справедливости ради, даже своевременная конопатка помогла бы как пара ведер воды сгоревшему дому, и Наярра, осторожно гребущая сзади, старалась распределять вес как можно аккуратнее, боясь, что часть откровенно трухлявой кормы просто отвалится вместе с ней при резком движении руками.
Она чуть слышно вздохнула и покосилась на молча гребущего рядом и о чем–то сосредоточенно думающего Венса. Казалось, его ни в малейшей степени не занимает ни всё более оживленная перепалка на носу, ни окружающие пейзажи.