Моряки относились к этому спокойно, подчас и сами вооруженные минимум парой широких ножей. Одевались же они и вовсе, казалось, не защищаясь от ветра и холода, но лишь из необходимости соблюсти хотя бы минимальные приличия: как мужчины, так и женщины предпочитали легкие полотняные штаны и рубахи без пуговиц с короткими рукавами.
Наярре нравилось иногда наблюдать за слаженной работой команды. Как они действуют, словно единый организм, например, меняя паруса. Но несмотря на явный опыт и то, как быстро его начали считать «своим», Венс все равно выделялся среди остальных, как акулий плавник из воды.
Акулу она впервые увидела на второй день пути, и сильно впечатлилась тем, какое ощущение силы и угрозы чувствовалось при виде всего лишь небольшой части тела, выступающей на поверхность.
Девушка не удержалась и тихонько прошептала на родном языке несколько хорошо знакомых с детства фраз. Слова на самом деле были не сильно важны, нужно было направление мысли и чувство потока. Кто–то вообще пользовался жестами.
Плавник послушно приблизился, и какое–то время акула плыла бок о бок с судном, позволяя ирртке рассмотреть себя сквозь воду.
— Ты глянь, близко как подошла! — послышалось откуда–то сверху. — Голодная что–ли? Впервые такое вижу.
— Ну кинь ей что–нибудь, — отозвалась высокая широкоплечая женщина, прислоняясь к борту. — Глядишь, приручим, будет за нами плавать.
— Я вам счас кину! — баталер, заведовавший припасами, живо пресек эту идею. — Оба ей на корм пойдете, если дурью маяться не прекратите. И сгоняйте кто–нибудь за гарпуном, а то мало ли…
Наярра поспешно прекратила призыв, и акула почти сразу же отстала и скрылась среди волн.
Девушка осторожно огляделась и с облегчением убедилась, что её никто в этой небольшой выходке не заподозрил. Умение взаимодействовать с животными было одним из самых простых и одновременно редко используемых умений её сородичей. И уж тем более недостойно было делать это ради охоты или во вред живым существам.
По–хорошему и сейчас стоило от этого воздержаться, но Наярру заворожила возможность поближе познакомиться с морскими обитателями. И какая же огромная эта рыба! Интересно, кого и что тогда можно увидеть на самом дне? Водоросли, высотой с деревья? Улитки, размером в два размаха рук? Да и где оно, это дно?..
Чуть позже она спросила об этом пожилого кока (как она узнала, именно так почему–то назывался тот, кто готовит на корабле еду). Он, капитан, ну и разумеется Венс, были единственными, кто вообще с ней общался. Остальные старались держаться как можно дальше, в первый же день распознав в ней «лесную». Команда, как и порт приписки корабля были имперскими, и предубеждения, вобранные людьми еще в детстве из страшных историй и сказок (по правде сказать не всегда выдуманных), создавали вокруг девушки ауру неприкосновенности, не перераставшую во что–то большее только благодаря авторитету капитана, не устававшего напоминать, благодаря кому они вообще куда–то плывут и выразительным взглядам Венса, всегда оказывавшегося рядом при малейших зачатках конфликта.
Забывали о неприязни только когда почти никакой работы не было, и все собирались на палубе играть в кости. Увлекались, втягивались, и было уже все равно, кто находится рядом.
Ирртке тоже нравилось наблюдать за игрой. Это напоминало привычные ей соревнования вроде того, кто дальше или точнее метнет дротик, но тут все решало не мастерство и сноровка, а исключительно случай или удача, и это захватывало.
А для общения ей с лихвой хватало болтливого повара.
Тот, казалось, знал абсолютно все морские легенды, байки и суеверия, и Наярра всерьез подозревала, что хорошим отношением с его стороны она во многом обязана тому, что по сравнению с полчищами морских чудовищ, зубастых людей с рыбьими хвостами, утаскивающих по ночам вахтенных, и смертельно опасными водоворотами, которые насылают коварные духи морей, она выглядела более чем безобидно. Рассказывать обо всем этом кок мог с утра до вечера, не то обладая отменной памятью, не то с легкостью додумывая на ходу недостающие детали.
Когда голова от всего этого начинала идти кругом, Наярра сбегала обратно на палубу, к морю или к Венсу.
Имперец все немногое свободное время проводил на носу, но не любуясь красотами, а молча и неотрывно глядя туда, куда они плыли. Против её присутствия он вроде бы не возражал, а когда однажды она спросила, как корабль не сбивается с пути ночью или в облачную погоду, подробно рассказал ей про солнечные камни — тонкие пластины, сквозь которые светило видно даже сквозь облака, и про то, как ориентироваться по звездам.