— Ваш соратник, — ровным тоном произнес Император. — Он мертв.
В выдохе гвардейца едва уловимо, но все же читалось облегчение. Он прошелся взглядом по телу погибшего и честно попытался скрыть безразличие за почтительностью.
— Он выполнил свой долг, господин. Нет выше…
Гвардеец мог с легкостью увернуться и зайти ему за спину за время замаха, но все же остался на месте. Лишь слегка покачнулся, когда кулак Императора врезался ему в лицо. И, чуть погодя, опустился на одно колено.
Император закрыл глаза и сделал нетвердый шаг назад.
«Нет. Это неправильно. Так нельзя.»
Когда он пришел в себя, гвардеец все так же смотрел на него снизу вверх, преданно ловя взгляд, и, если бы мог, изо всех сил вилял бы хвостом. «Мы справились? Я угодил тебе?» — было написано на его лице. Двое других, остановились в нескольких шагах и смотрели ровно с тем же выражением. Ни осуждения, ничего больше, лишь преклонение. Дай им команду — и без тени сомнения вцепятся даже друг в друга.
Император резко выдохнул и, не говоря ни слова, направился к выходу. На воздух.
Прислужники в плотных черных одеждах и масках, закрывающих лица, деловито грузили на повозку тела. Погибшего гвардейца увезли первым, отдельно. И с куда большим почтением.
Витрий стоял напротив входа в таверну, рядом с Императором, и наблюдал за работой своих людей. Непонятно было, привела его новость о потасовке, в которой ухитрились убить одного из созданных им бойцов, или же то самое загадочное чутье, ведущее любого из Пятерых, но на грязной темной улице он стоял с непринужденностью вышедшего на ежедневную прогулку по знакомым местам. И удивительно гармонично в нее вписывался.
Император поймал себя на том, что постоянно сжимает и разжимает кулаки, и заставил себя расслабиться. По крайней мере внешне.
Темный глянул в его сторону, задержав взгляд на лице. Вспомнив о ране, Император потер подбородок, стирая засохшую кровь. Когда и как все успело зажить, он не помнил, кажется, почти сразу.
— Это удобно, — заметил Витрий.
— Что?.. — не понял Император. Ожидавший вопроса о том, как он вообще дал себя ранить.
— Скорость исцеления. У остальных она куда меньше. От смертельных ранений боги нас всех хранят, но мелкие…
Император раздраженно мотнул головой:
— Мне больше интересно, как, во имя… как вообще личная гвардия способна на то, что они делают? Люди так не могут!
Витрий чуть раздвинул края губ:
— Да. Люди не могут.
Император понял, что продолжения не будет, но оставлять тему не собирался.
— И как они находят меня? Они чувствуют, где я нахожусь? Всегда знают, куда идти?
Темный понял, что отмолчаться не удастся.
— Ммм… Да, поскольку в обязанности личной гвардии входит всегда быть рядом, и суметь защитить, они проходят процедуру… изменения. Мы, Пятеро, всегда знаем, что делать по воле богов. И частица этой силы, вложенная в бойцов, позволяет им… делать то, что они делают. И чувствовать, где сейчас Высший. Не очень хорошо, если честно, над этим еще можно поработать. Но когда они спрашивают дорогу, им почему–то всегда готовы помочь, — Витрий снова улыбнулся и, видя, что Император все еще чем–то недоволен, добавил: — Теми, кто они есть, их делает Черный Храм, однако подчиняются они только и исключительно Высшему. И всегда готовы выполнить любой его приказ.
— Любой?.. — насмешливо переспросил Император. Жестом подозвал одного из гвардейцев встать напротив себя. Даже не оборачиваясь — он знал, что они как всегда где–то за его спиной. С каким–то мрачным удовлетворением отметил, что подошел тот самый, со намечающимся синяком на лице.
— Достань меч.
И, дождавшись мгновенного исполнения приказа, Император сделал шаг вперед и развел руки:
— Ударь меня.
Гвардеец растерянно моргнул, и переступил с ноги на ногу, не поднимая оружие.
— Меня плохо слышно? Я сказал, ударь меня.
На лице бойца выступил пот. Кончик меча заметно дрожал, но с места не двигался.
Император взмахом руки отослал его обратно, подальше с глаз. Не то чтобы он сомневался в таком исходе, но менее неприятным он не стал, еще больше усилив ощущение, что для окружающих он просто сосуд для бесценного содержимого. До него как до человека никому из них не было никакого дела. И наконец понял, что его так все время выбешивало в гвардейцах — под их взглядами он все время ощущал себя как дешевая оправа для драгоценного камня.
— Действительно, — удивленно протянул Витрий, — Нашлось что–то, что они не готовы сделать… Но по сути в этом нет особой нужды. В остальном они полностью преданы вам.