— Хвала Высшему, — всхлипнул Мевор, изо всех сил цепляясь за имперца.
— Я передам при встрече, — огрызнулся Венс.
Они на полном ходу вылетели из леса, и не замедлились, даже увидев впереди долгожданные огни города. Погони вроде бы не было, но возницы гнали быков вперед, начав притормаживать только уже на подъезде. И, чуть не снеся рогатину вместе со стражей у самых ворот, караван наконец прибыл в Орфрад.
Глава 11
1457 г., пятый год Правления Штормов, весна.
Алуарад.
Витрий прошел мимо двух гвардейцев, охранявших проход через высокую арку. Его шаги гулко отдавались в стенах коридора. Затем звук исчез, и вокруг Темного сгустилось серебристое свечение. Он продолжил идти, не обращая на это никакого внимания, и спустя еще несколько шагов оно пропало, словно был пересечен невидимый порог.
Он никогда не понимал, зачем тут вообще нужна охрана, в эту часть Хранилища могли попасть только Пятеро, никто другой просто не смог бы пройти. Но Белый храм всегда тяготел к эффектности и излишествам, настаивая, что Гвардия должна нести караул во всех мало–мальски значимых местах. Ну что ж, по крайней мере для них это неплохая тренировка выдержки.
Зал находился глубоко под землей, и обычное живое пламя здесь не использовалось. Вверх, к высоким сводам вытянулись длинные стеллажи, к каждому из которых крепились светильники с «вечным огнем», освещавшим все ровным белым светом. Лет сорок назад один умелец придумал пропитывать уголь изобретенным им составом, и полученная смесь начинала ярко светиться, давая лишь немного тепла. Если бы не дороговизна и привычка самой жидкости взрываться при ударе, можно было бы даже пустить эту полезную вещь в народ. Формула состава где–то здесь же в этом зале и хранилась. Есть какие–то вещи, которые не нужно давать в чужие руки. Именно знания являлись опаснейшим оружием, и Витрий полностью разделял это мнение.
Арлу он нашел за широким столом. Она увлеченно перелистывала помятые, украшенные золотой вязью страницы какой–то древней рукописи. Когда он подошел и опустился в кресло напротив, Хранительница вздрогнула и подняла глаза.
— Не слышала, как ты вошел, — пояснила она, отодвигая манускрипт. — Морфи попросила найти этот текст. И я никогда бы не подумала, что так интересно… — она прервалась, вглядевшись в него. — Что–то случилось?
— Да нет, не то чтобы… Я хотел поговорить.
Выражение лица Арлы сменилось на вежливо–внимающее.
— Ты не замечала, — начал Темный, осторожно подбирая слова, — Что с Высшим… что–то не так?..
— Что, прости? — брови Хранительницы взлетели вверх.
— Я уже несколько лет наблюдаю за ним. И меня беспокоит то, что я вижу.
Женщина пожала плечами:
— Я по–прежнему не понимаю, в чем проблема.
— Он другой. Совсем другой. И действует иначе. Даже его сила, — Темный нахмурился. — Он никогда не использует её.
— Это как раз абсолютно нормально. Многие делали точно так же, ты ведь знаешь. Да и мы с тобой…
Витрий резко откинулся на спинку кресла:
— Не так же. Ему как будто это неприятно. Он не понимает её сути, не чувствует. Отвергает её. Что бы не случилось. И у меня складывается ощущение, что он и божественную суть не чувствует. То, зачем он нужен и как все это устроено.
Арла не ответила, и Темный, немного помедлив, продолжил:
— Это не бросается в глаза, он крайне сдержан… Но у меня было много времени. И я больше не понимаю его.
— А раньше понимал, — чуть насмешливо заметила Арла.
— Раньше я понимал направление его мысли.
Хранительница встала и потянулась, разминая затекшие мышцы. К досаде Темного, встревоженной она не выглядела даже слегка.
— Высший всегда стоял особняком от остальных, ты же знаешь.
Витрий поджал губы:
— Даже этот разговор говорит о том, что что–то не так.
— Или нет. Он всегда будет стоять над нами. Потому что направлять нас — одна из его задач. Даже если мы расходимся во мнениях. Впрочем, — заметила Арла, — Ты всегда можешь выразить свое несогласие ему лично.
Они замолчали, думая об одном и том же. Как однажды, много–много лет назад, Император в мгновение ока уничтожил остальных четырех. Для его силы не было особой разницы между ними и обычными людьми. Замена как всегда не заставила себя долго ждать и, по–видимому Высшего вполне устроила.
Девица плавно изгибалась в разные стороны, двигаясь так, что струящаяся ткань обрисовывала то плавные контуры бедер, то упругую грудь. В мерцающем полумраке свечей и дымке от мускусных благовоний её кожа выглядела нежной и сияющей. Она выгнулась и провела кончиками пальцев по шее, ложбинке груди, к животу, и ниже, незаметно сдвигая ткань и давая разрезу на бедре распахнуться чуть шире.