Выбрать главу

Тварь проворно развернулась на резкий звук, чем смогли воспользоваться двое подбежавших караульных, атаковав её со спины. Взревев от боли, она прыгнула на них, но бойцы сумели увернуться, и, разворачиваясь к ним, тварь тяжелым ударом хвоста опрокинула клетку. Следующий взмах был более точным, и для одного из караульных стал последним.

Второму повезло больше — или он был более ловким, — и несколько бросков монстра пропали впустую. Но очередной уворот оказался менее удачным, подавшись в сторону, страж споткнулся о распростертое на земле тело одного из товарищей, и в то же мгновение его пригвоздило к земле сразу двумя когтистыми лапами.

Тварь медленно приблизила морду к лицу умирающего человека. Последнее, что он увидел, были два ряда острых, крупных зубов. И капающая с них кровь его товарищей.

Гвардеец поймал себя на невольном сочувствии. Но решительно задавил в себе зачатки порыва поиграть в отважного героя, честно сознавая, что не последнюю роль в этом принял животный инстинкт спрятаться и не выдавать себя ни единым жестом. И тут же резко развернулся всем телом на новый звук.

Позабытые всеми лошади, в панике истоптавшие землю на всю длину привязи, частично добились своего, и один из поводов не выдержал и лопнул. Взвизгнувший от неожиданности конь шарахнулся в сторону, но тут же сориентировался и ускакал в темноту.

Тварь, так же настороженно вскинула голову, проводила удаляющуюся добычу взглядом, затем одобрительно рыкнула и сорвалась в погоню.

С пару вдохов над поляной стояла тишина. Затем путник отмер и бросился к клетке. Упускать такой невероятный шанс было нельзя, к тому же чутье подсказывало ему, что времени мало, чудовище может вернуться обратно в любой момент. Опрокинутая клетка лежала на боку. Удар покорёжил дверь и сломал пару боковых прутьев, выбить которые теперь не представляло труда. Гвардеец пролез внутрь и опустился на колени около пленницы.

На первый взгляд никаких серьезных ран у нее не было. Руки–ноги были целы и вроде бы не сломаны, что давало надежду на самостоятельное передвижение. Гвардеец разрезал веревки, решительно отстегнул с пояса флягу с водой и, открыв, перевернул её над головой ирртки.

Лесная хрипло застонала и закашлялась, пытаясь поймать губами холодную струю. Мужчина дал ей напиться, затем осторожно встряхнул за плечи.

— Ты слышишь меня? Понимаешь?

Ирртка с трудом сфокусировала взгляд на его лице. Судя по её виду, если она и различала звуки, до осознанности было далеко.

Но времени у них не было. Путник рывком вздернул её на ноги, придерживая, чтобы не упала. С трудом выбравшись обратно из клетки, они двинулись к спрятанной лошади, оставив позади злополучную прогалину.

Визг оставшихся животных и отдаленные завывания твари донеслись до них как раз в тот момент, когда гвардеец пытался понять, вывалится ли лесная из седла, если вести лошадь в поводу, и если да, то переживет ли это. Плюнув на здравый смысл, он вскочил в седло позади ирртки, обхватив её одной рукой, другой тряхнул поводьями, молясь, чтобы в темноте их путешествие не окончилось на дне ближайшего оврага. И уже давно нервничающая лошадь резво двинулась вперед, на восток — как можно дальше от Грани.

Холмы перемежались низинами, небольшие рощицы постепенно сменяли друг друга, узнаваемые только смутными очертаниями, да хрустом прошлогодней листвы и веток под копытами. Когда на небе постепенно начали гаснуть звезды, а над головами отчетливо посветлело открывшееся на очередной поляне небо, гвардеец позволил себе чуть расслабиться и перестать судорожно вслушиваться в звуки за спиной.

И тут же едва успел удержать лесную, которая внезапно обмякла и упала лицом в лошадиную гриву.

Бессильно выругавшись, он осторожно уложил её на землю и закутал в свой плащ. Образ жизни и физиология ирртов разительно отличались от человеческих. Вплоть до невозможности обзаведения совместным потомством и не передающихся от расы к расе болезней. Но тепло, еда и отдых были необходимы большинству живых существ. Гвардеец споро выкопал углубление в земле и развел в нем огонь, незаметный для наблюдателей. Сверху дым рассеивался плотной кроной дерева.

От костра начало быстро расползаться кольцо тепла. Мужчина склонился над лесной и более тщательно осмотрел её.

Как он и подозревал, ирртка была молода. Как наверняка молоды и бестолковы были её погибшие товарищи: более умные и взрослые предпочли бы хорошо спланированное нападение, после которого бывало только тонкие иглы в телах найденных жертв давали понять, кто был причиной их гибели. Её длинные черные, как и у всех ирртов, волосы были сбиты в колтуны, а одежда превратилась в живописные лохмотья. На теле при ближайшем рассмотрении он обнаружил множество синяков и мелких ран. Выезжал из столицы он… кхм… в спешке, поэтому за неимением походного набора для помощи раненым, просто промыл раны, надеясь, что тело того, кто всю жизнь жил на природе, само справится с любой заразой.