Наконец добравшись до дома, я узнала, что мама, только что оправившись от болезни, оказалась в Финляндии, где вынуждена была остаться сохранять наше имение в „Тихом береге“. Финляндия стала независимым государством, там тоже началась революция, затем гражданская война, а потом и война с Советской Россией. Мама боялась потерять усадьбу, тем более что в Петрограде на тот момент условия были очень тяжелые. Не было даже спичек, а о продуктах и говорить нечего. Трамваи не ходили, извозчиков было мало, автомобилей не было. Все ходили пешком посреди улиц. Мостовые из булыжников зарастали травой. Из-за Невской заставы приезжал за папой извозчик на настоящей кляче, дворник усаживал папу на дровни, сверху засыпанные сеном, и так он отправлялся в институт на лекции. Нам тогда помогал Дом ученых, организованный по инициативе В. И. Ленина и А. М. Горького, где был создан комитет по улучшению быта ученых. В комитете один раз в неделю давали продукты, а именно: ржавые селедки, жуткий хлеб и мармелад, правда, мармелад был неплохой. И за этим набором продуктов надо было ходить за Троицкий мост с тележкой или санками. И если бы не мама, которой иногда удавалось передавать нам из „Тихого берега“ яйца, овощи и молочные продукты, не знаю, как бы мы жили. Хотя я понимала, что простые люди жили в городе еще хуже, чем мы.
Со своими соученицами я осенью пошла в Медицинский институт. Перейдя на 2-й курс, заболела очень тяжело плевритом. Вместе с папой удалось добраться в Финляндию до усадьбы, папа побыл с нами некоторое время, а потом уехал, оставив меня поправляться. У мамы была корова, лошадь, куры и огород. Мы жили в маленьком доме. Дров было много, печи хорошо топились. Поправлялась я очень долго. Когда в 1922 году я вернулась в Петроград из „Тихого берега“, мои сокурсницы уже заканчивали 3-й курс, а я еще не была совсем здорова. Поэтому в Медицинский институт я больше не вернулась. Немного погодя я поступила на музыкальные курсы Рангофа на ул. Гоголя 4. Постоянно посещала концерты в филармонии, а в оперу мы часто ходили вместе с твоими бабушкой и дедушкой после их возвращения из Крыма. Все в семье хорошо дружили».
Вспоминают о «ржавых селедках» и Муся, и Владимир Михайлович. Интересно, почему тогда они были ржавые?
Усадьба Тихий берег. На переднем плане дети. Слева направо: Владимир, Петр, Екатерина, рядом с ними — Николай Михайлович (брат В.М.), за детьми — Николай (сын Н.М.)
1902 г. На пристани. Слева направо: Ольга, Владимир Михайлович, племянник В.М. — Николай, Наталья Петровна, Петр, Екатерина