[122]. С учетом логики развития мировоззрения молодого человека можно предположить, что именно первоначальный политический оптимизм подтолкнул Гурвича к выбору политической доктрины Руссо в качестве темы своей выпускной работы[123]. Непосредственное участие в революционных событиях 1917 г. не дало молодому ученому[124] возможности подготовить глубокое научное исследование и заставило ограничиться работой собственно студенческого уровня[125], которая, тем не менее, была успешно защищена, о чем свидетельствует отметка «весьма удовлетворительно», поставленная на титульном листе этой работы Л. И. Петражицким. В дипломной работе интерес молодого ученого, принимавшего непосредственное участие в Революции 1917 г., был сосредоточен на практической и политической сторонах творчества Руссо, тогда как в опубликованной год спустя работе он кардинально меняет акцент своего исследования и ставит своей целью изучить творчество Руссо, намеренно абстрагируясь от политических выводов из теории французского мыслителя[126]. Именно невозможность вычленить мысли Руссо из того политического контекста, в котором они были сформулированы и находили свое применение, составляла, по мнению Гурвича, недостаток предшествующих исследований[127], к числу которых он относил и свою студенческую работу 1917 г. Резкая смена практической установки на установку сугубо теоретическую демонстрирует глубину эмоционального кризиса молодого ученого, пережившего разочарование в идеалах революции.
Крах этих идеалов, ставший очевидным после большевистского переворота[128], привел молодого Гурвича к устранению от политики. Одновременно пропадает и интерес к политическим построениям Руссо – этого «приверженца демократического синтеза в политике»[129], – которые отныне занимают Гурвича не с точки зрения их практической применимости, а исключительно в ракурсе их теоретического значения для развития представлений о праве. Поэтому показательно, что в заключение работы о Руссо Гурвич формулирует проблему, которая становится центральной для его политико-правовых изысканий в последующие годы – вопрос о «нахождении синтеза между государством и индивидом… для описания формулы которого необходимы новые философские понятия, которых еще не знал век XVIII»[130]. Задачей философии права XX в., по мнению молодого ученого, как раз и было формулирование такого демократического синтеза[131]. Этой задаче он впоследствии посвятил свои работы философско-правового цикла. Политическую философию Руссо в данном аспекте мыслитель считал «первым выражением настоящей идеологии демократии… синтезом свободы и равенства на началах народовластия, гарантия которого – в суверенитете права»[132].
В годы революции политическая доктрина Руссо и вообще построения французских мыслителей эпохи Революции 1789 г. привлекали внимание многих русских исследователей, вчастности, молодых философов, группировавшихся вокруг Л. И. Петражицкого (П. И. Сорокин, Н. С. Тимашев, М. Я. Лазерсон, СИ. Гессен и др.). Несомненно, что участие Георгия Гурвича в деятельности этого кружка стало значимым фактом в его интеллектуальной «биографии»[133]. Не поднимая вопрос о существовании школы Петражицкого как институционального единства[134], все же можно констатировать, что молодые ученые, участвовавшие в деятельности кружка философии права этого великого ученого, усвоили ряд общих принципов, которые впоследствии были развиты каждым из них.
вернуться«Непосредственно перед революцией оставляет политическую деятельность и становится беспартийным социалистом», – так характеризует Б. Миркин-Гецевич политическую позицию Гурвича со слов последнего (анкета собеседования Б. Миркина-Гецевича с Г. Д. Гурвичем от 15 апреля 1928 г.).
вернутьсяВот какую характеристику он дает Руссо в своей дипломной работе: «Руссо – это народный трибун, Руссо – воплощенный протест угнетаемых, Руссо – зеркало, отражающее в своих противоречиях противоречия общества, в котором дела расходились со словами, Руссо – глашатай нравственного стремления к возрождению, Руссо – будильник, заведенный рукой усыпленной, но еще не уснувшей совести, словом, Руссо – все для жизни и ничто для теории» (см. рукопись анонимной студенческой работы «Политическое учение Ж.-Ж. Руссо», автором которой предположительно является Г. Д. Гурвич, в Фонде Петроградского университета (1915–1917). С. 110).
вернуться«Переодетый террорист», как позднее охарактеризует свою политическую позицию в те годы сам Гурвич (Duvignaud J. Georges Gurvitch: symbolisme social et sociologie dynamique. Paris: Seghers, 1969. P. 183; Idem. Mort du Professeur Georges Gurvitch // Le Monde. 14 décembre 1965). В своих выступлениях на конгрессе 1965 г. в Брюсселе (который состоялся за месяц до смерти мыслителя) Гурвич также говорит о своем непосредственном участии в революции – он был одним из организаторов заводских советов на Путиловском заводе в Петрограде (Gurvitch G. Proudhon et Marx // L’actualité de Proudhon. Colloque des 24 et 25 novembre 1965. Bruxelles, 1967. P. 96). Интересно отметить, что владелец завода А. И. Путилов был учредителем и владельцем Русско-Азиатского коммерческого банка, который возглавлял Д. Н. Гурвич.
вернутьсяОб этом свидетельствуют и признания Гурвича в том, что он оставил университетские занятия, бросившись в революционные события (Durry M. Nécrologie: Georges Gurvitch (1894–1965) // Annales de l’Université de Paris. 1966. No. 66/2. P. 184; Roux Y. Lechoix de Gurvitch… P. 49). Об отношении молодого человека к происходящим событиям можно судить и по его более позднему письму: как пишет Гурвич своему ученику Ж. Дювиньо, узнав о падении царизма, в чем, будучи молодым, «принял самое деятельное участие», он «плакал от радости» (письмо Г. Гурвича Ж. Дювиньо от 4 ноября 1961 г. // Фонд Ж. Дювиньо (Дело Г. Гурвича). DVG. Cote 03. Institut Mémoires de l’Edition Contemporaine (Арденнское аббатство. Нижняя Нормандия. Франция)).
вернутьсяГурвич Г. Д. Руссо и Декларация прав. Идея неотчуждаемых прав личности в политической доктрине Руссо. С. 4 и след.
вернутьсяГурвич Г. Д. Руссо и Декларация прав. Идея неотчуждаемых прав личности в политической доктрине Руссо. С. 4 и след.
вернутьсяGurvitch G. L’effondrement d’un mythe politique: Joseph Staline // Cahiers Internationaux de Sociologie. 1962. Vol. 33. P. 6–7.
вернутьсяGurvitch G. Le principe démocratique et la démocratie future // Revue de Méthaphysique et de Morale. 1929. No. 36. P. 417. Основными ошибками политической доктрины французского мыслителя Гурвич считал механицизм и атомизм, характерные для учения об общей воле и сформулированные вполне в духе рационалистической философии Просвещения (Гурвич Г. Д. Руссо и Декларация прав. Идея неотчуждаемых прав личности в политической доктрине Руссо. С. 100).
вернутьсяGurvitch G. Le principe démocratique et la démocratie future // Revue de Méthaphysique et de Morale. 1929. No. 36. P. 417. Основными ошибками политической доктрины французского мыслителя Гурвич считал механицизм и атомизм, характерные для учения об общей воле и сформулированные вполне в духе рационалистической философии Просвещения (Гурвич Г. Д. Руссо и Декларация прав. Идея неотчуждаемых прав личности в политической доктрине Руссо. С. 100).
вернутьсяGurvitch G. Le principe démocratique et la démocratie future // Revue de Méthaphysique et de Morale. 1929. No. 36. P. 417. Основными ошибками политической доктрины французского мыслителя Гурвич считал механицизм и атомизм, характерные для учения об общей воле и сформулированные вполне в духе рационалистической философии Просвещения (Гурвич Г. Д. Руссо и Декларация прав. Идея неотчуждаемых прав личности в политической доктрине Руссо. С. 100).
вернутьсяGurvitch G. Democracy as a Sociological Problem // Journal of Legal and Political Sociology. 1942. No. 1. P. 47–48.
вернутьсяСм., например: Laserson M. La sociologie russe // G. Gurvitch, W Moore (eds). La Sociologie au XXéme siècle. Paris, 1947. T. 2. P. 678.
вернутьсяВопрос о Петербургской школе философии права был поставлен исследователями новой эпохи (Поляков А. В. Петербургская школа философии права и задачи современного правоведения // Правоведение. 2000. № 2. С. 4–23; Пяткина С. А. Л. И. Петражицкий и его эмоционалистская школа в системе правовых идей отечественной юриспруденции. М., 2000).