Право и политика в компьютерном круге

«Не преступление, а хобби»

«… Перед нами энтузиасты, чей исследовательский подход можно сравнить с постановкой научного эксперимента или отладкой программ для ЭВМ. Для них телефонный фанатизм — не преступление, а хобби»¹⁰.

Тем самым проблема была признана скорее этической, нежели юридической. «Прожорливый монстр» проглотил еще одну порцию, а моральный ущерб измеряется высотой ступени, на которую ныне ступила роботоэтика.

Пятнадцатилетний лондонский школьник Джо — представитель хэккеров, нового поколения фанатиков, эксплуатирующих системы ЭВМ так же, как фрики — телефонные сети. Джо работал над своим проектом всего четыре месяца и в итоге полностью нейтрализовал систему безопасности Центральной лондонской компьютерной службы¹¹, получив доступ к абсолютно секретным данным, записанным в электронной памяти другими пользователями. При этом Джо не использовал никаких особых суперустройств из арсенала «Кью» — взъерошенного умельца, изготавливавшего шпионские орудия для Джеймса Бонда, а его знания по программированию не выходили за рамки школьного курса. Он положился исключительно на собственную изобретательность и установленный в школе терминал ЭВМ. Джо по молодости лет не пришло в голову повыгоднее распорядиться полученными возможностями. Он лишь написал в компьютерную службу и — о, святая простота! — совершенно бесплатно раскрыл свою методику. Через некоторое время в ЭВМ была введена новая версия операционной системы. Джо, правда, сказал, что проверит и ее, но, по-видимому, сделал это в запале, обидевшись на то, что не получил никакого ответа. Последнее выглядит несколько странно, ибо роботоэтика выработала иное правило. Молодой программист, работавший в одном из банков Миннеаполиса (США), разработал программу, отклоняющую любые финансовые требования на снятие денег с его личного счета. Мошенничество вскрылось, только когда из-за поломки ЭВМ счета были проверены вручную. Программист вылетел с работы, но тут же промышленная компания, посчитав достигнутые им результаты отличной рекомендацией, пригласила его к себе.

Еще более показательна история Джерри Нила Шнайдера, обаятельного бизнесмена, организовавшего, когда ему не было еще и двадцати, собственную компанию по продаже исправленного телефонного оборудования и оптовой поставке электронной техники. Его склад товаров в Лос-Анджелесе находился неподалеку от помещений Тихоокеанской телефонной и телеграфной компании. На пустыре позади них Шнайдер обнаружил свалку испорченного оборудования, зачастую выбрасываемого прямо с техническим описанием. Он восстановил часть оборудования и составил библиотеку используемых процедур. Для уточнения деталей, представившись журналистом, он посетил контору компании и получил недостающие сведения на месте.

На складах и в конторе использовались специальные телефоны для соединения с ЭВМ ИБМ/360, расположенной в центре поставок. Шнайдер приобрел аналогичные аппараты и использовал раскрытые им коды. Через центральный компьютер он посылал требования на склад, где «заказанное» оборудование грузилось вечером в автомобили-фургоны. У одного из уволенных рабочих он узнал код замка складских ворот и, купив старый фургон Тихоокеанской компании, в пять часов утра подъезжал, открывал склад и отгружал себе оборудование строго по списку «заказа». Несколько часов спустя, проставив штамп «Исправленное оборудование — на продажу», он отправлял технику своим заказчикам.

Помимо всей этой хлопотной деятельности и легального руководства компанией, Джерри по вечерам прилежно учился на курсах по электронике. Естественно, нагрузка была слишком велика, и в качестве помощника по тайным операциям он привлек одного из своих служащих. Через некоторое время тот потребовал увеличить плату за риск. Джерри отказал. Тогда помощник, не долго думая, отправился в Тихоокеанскую компанию, где довольно красочно описал этот детективный сюжет. Компания потребовала возбудить уголовное дело и, посчитав убытки, обратилась в суд с иском на сумму 250 тыс. долларов. Суд, очарованный улыбкой Джерри и покоренный его ловкостью и находчивостью, ограничился штрафом в 500 долларов и приговорил его к минимальному сроку заключения — двум месяцам тюрьмы. Впрочем, уже через 40 дней Джерри Шнайдер вернулся в мир бизнеса как консультант по ЭВМ, причем консультант с высокой репутацией¹².

Так что лондонский школьник Джо, очевидно, сам виноват в том, что на него не обратили внимания — имел возможность украсть и не украл. Почему же не украл, если была возможность? Ответ, казалось бы, элементарен. Пег Кай, специалист по информации из Института компьютерных наук и технологии отраслевого института Национального бюро стандартов США, уверяет: «Компьютер не меняет наши этические правила, но он увеличивает аморальным людям возможности причинять вред»¹³. Стало быть, Джо не украл, потому что он человек моральный. И нет никакой проблемы. Но не будем забывать, что моральность Джо, фриков, хэккеров в том обществе, где они живут сегодня, нужно оценивать в иной системе координат и по другой мерке. Существо дела весьма точно и откровенно выразил профессор Калифорнийского университета в Ирвине (США) Роб Клинг: «Социальное окружение специалистов по компьютерам в некоторых отношениях не приемлет этического поведения»¹⁴. А при таком положении дел поведение Джо расценивается совсем иначе, в частности, «специалисты по компьютерам» посчитали, что он пока не готов в отличие от Джерри Шнайдера к работе в существующей социальной среде.

Смена моральных координат, то, что мы назвали переходом к компьютерной морали, косвенно признается западными исследователями. Ида Хус, социолог из Калифорнийского университета в Беркли (США), считает, что массовое использование компьютеров в школах, больницах, правительственных учреждениях — словом, везде оказывает мощное воздействие на сознание людей, «неизбежно разрушает прежние понятия правильного и неправильного»¹⁵. Конечно же, это немедленно сказывается на правосознании. Рон Уиден, эксперт по рассматриваемым проблемам, выступая перед конгрессменами, высказался недвусмысленно:

«Я думаю, что в нашей стране возникает новый взгляд на правонарушение. Одним из наиболее трагических и глубоких результатов этого оказывается то, что некоторые из вполне достойных молодых людей оказываются неспособными оценить этические и моральные последствия своих действий. Я убежден, например, что очень многие, если не все, молодые хэккеры в нашей стране даже помыслить не могут о том, чтобы на улице силой отнять деньги у старой женщины. Но, с другой стороны, весьма реально, что простым нажатием нескольких клавиш компьютера они легко лишат ее всех сбережений»¹⁶.

Практика показывает справедливость этого суждения.

«По большому счету мы не верим в право собственности», — говорит хэккер Ричард Сталмен, программист из Массачусетского технологического института¹⁷.

Когда двух молодых хэккеров спросили, в какой момент они впервые задали себе вопрос об этической стороне того, что они делают, один из них ответил: «Когда люди из ФБР постучали в мою дверь»¹⁸. Другой попытался даже выйти на обобщение: «Я не думаю, что вопрос моральности или этичности сколько-нибудь волнует людей нашего возраста»¹⁹. Но, скорее всего, это не так. По-видимому, более прав профессор Джон Кендер из Колумбийского университета, который утверждает: «Хэккеры имеют свою собственную этику»²⁰.

Для того чтобы можно было хоть как-то передать внутренние побуждения хэккеров, стоит привести слова одного из них, двадцативосьмилетнего Брюса Паттона: «Это чрезвычайно приятно. Иногда даже лучше, чем секс»²¹.

В Конгрессе США выдвигались предложения ввести в школах курс «компьютерной этики»²². Профессор Массачусетского технологического института Джозеф Уэйзенбаум сформулировал даже норму поведения, которой должны руководствоваться все: