— Нет, тебе уже достаточно, — улыбнувшись, покачал головой Эммануил. — Ведь уже лучше? Тогда вперед!
Под музыку. Между рядами сидящих гостей. Мой отец торжественно медленно вел меня к импровизированному алтарю, в центре которого застыл в ожидании Уриил, а правее от него Кайл, с непроницаемым лицом. И лишь когда наши с ним взгляды встретились — он просветлел, улыбнулся, тепло, любяще. Взявшись за руки, мы стали перед приготовившимся «священником». Уриил-Патрик стал читать молитву.
Путаясь в звучании его голоса, мои мысли унесли меня на глубину, совершенно не давая мне вслушиваться в сказанное им.
«Это просто какая-то параллельная реальность! Даже в нашей специальной рубрике я не встречала ничего подобного, чтобы можно было сказать, что меня венчал сам архангел. Но венчал с демоном. И все стороны дали на это добровольное согласие! Кому бы сказать, точно огласили бы это кощунством! Дьявольским бредом! Почему мне постоянно приходится напоминать себе, что я в своём уме? От многих вещей, о которых я узнала, мой мозг, в целях самосохранения просто абстрагируется, но вот то, что внутри меня тянется к Рафаилу несмотря ни на что, через тьму, минуя свет. Может, со мной произошло самое настоящее чудо? Может я, со своим дефектом восприятия и пришла сюда для того, что он полюбил меня. Чтобы научился чувствовать. Я же знаю, он любит меня»
— Софи! — я вздрогнула, переведя взгляд на Уриила, заметив на его лице нетерпеливое ожидание.
— Что? — как всегда в своём духе ляпнула я, чем вызвала на этом правильном благочестивом лице улыбку.
— Софи Гарден, ты согласна взять в мужья Кайла Онелли? — спросил он, но наверняка повторил, потому что предыдущие я прослушала.
— Да! Конечно!
— Кайл Онелли, берешь ли ты в жены, Софи Гарден? Клянешься ли ты, быть с ней в горе и в радости? Клянешься пронести через всю свою жизнь ваше светлое чувство любви и веру в господа нашего, который и есть сама любовь? Клянешься ли ты быть верным, щедрым на добрые дела, быть искренним и чистым от мрака в словах и помыслах своих? Клянешься ли ты верно послушный гражданин и прихожанин, хранить душу свою, не впуская в неё зло, и душу жены своей, ибо отныне вы одно целое?
Уриил откровенно издевался. На все его вопросы Кайл отвечал утвердительно, но я видела, что несмотря на холод, его лоб покрылся испариной, а рука, держащая мою ладонь, тоже вспотела и стала ледяной. Мне было больно на него смотреть. Я перевела свой убийственный взгляд на Уриила, по крайней мере, мне очень хотелось, чтобы мой взгляд выразил весь мой гнев.
— Перед богом и людьми, объявляю вас мужем и женой! — нарочито торжественно сделав ударение в голосе лишь нам с Кайлом понятное, произнес наконец-то святой отец. — Можете обменяться кольцами и поцелуем.
С облегчением, шумно выдохнув воздух, Кайл сначала притянул меня для страстного поцелуя, а уже потом, видно чуть успокоившись, надел мне обручальное кольцо. И снова поцеловал под бурные аплодисменты.
А затем поздравления, поздравления, объятья, поцелуи и снова поздравления, от которых голова шла кругом! Лица, улыбки, слова, взгляды, музыка, торжественный звон бокалов, цветы! Всё это закружилось, слилось в яркий насыщенный поток, пронесшись через который, я села в самолет и, спустя многочасовой перелёт, вместе с Кайлом очутилась на острове Мартиника.
У каждого человека есть в жизни момент, к которому в минуты радости и минуты грусти он будет возвращаться снова и снова. Потому что у каждого такой момент ассоциируется с истинным счастьем. С ним всегда сравниваешь все последующие моменты.
Так вот те моменты, которые я провела с Кайлом, здесь, на острове, они заняли основательный пласт в моей душе, и обозначились как самые, что ни на есть счастливые. Это был сказочный медовый двухнедельный рай! Беззаботная радость и веселье, море тепла и любви. Ласковые волны в глазах, ласка рук и шум океана. Никаких бередящих мыслей! Ничего, что могло бы омрачить жизнь! Так не хотелось прерывать этот сон и возвращаться в будни и бешеного темпа реальность! Отпуск пролетел, как одно мгновение. Но любовь-то осталась! Вот с ней в сердце мы и возвращались домой, увозя с собой массу впечатлений.
Сразу же после приезда я позвонила родным. Мне так не терпелось поделиться с ещё одним самым близким мне человеком, с Кристин. Она долго не брала трубку, затем ответила пустым безрадостным голосом.
— Кристин что случилось? — моя радостная возбужденность тут же испарилась. Но в ответ в трубке послышались рыдания, и через минуту раздался голос Питера: