— Здравствуй, Софи. Кристин сейчас не может говорить. У нас с Этьеном беда. Ему нездоровилось. В общем, мы обследовали его. У него обнаружили лейкемию.
Свет мгновенно свернулся. Я стала задыхаться от своего чувства и от ощущения их горя:
— Боже мой, не может быть. Вы только держитесь. Я знаю, это лечится. Мы его обязательно вылечим! Я вылетаю к вам!
Обернувшись, я встретилась взглядом с Кайлом.
— Этьен. У малыша рак. Кайл, — тут я бросилась ему на шею, — Ты ведь можешь ему помочь! Твоя сила вернет малыша к жизни! Пожалуйста, пожалуйста помоги мне! Я умоляю тебя! Давай поедем к ним, ты вложишь в него немножечко силы, и он выкарабкается. Ну что ты молчишь?!
Кайл почему-то отстранил меня от себя на расстоянии вытянутых рук. Его лицо помрачнело. Пристально, с болью, заглядывая мне в глаза, он произнес:
— Я дал клятву древним, Софи. Я не могу. Как только я использую свою силу, они явятся сюда, посчитав договор аннулированным. И не будет у нас с тобой в запасе пол века. Они убьют нас, Софи. Прости, я могу смириться со смертью мальчика, но с твоей нет!
— Как …как ты можешь так говорить?!!! Он …он ведь маленький, такой беззащитный, ему ещё жить и жить! А Кристин? Её сердце этого не выдержит! Ты ведь демон! Я знаю, ты можешь сделать всё по-своему и обойти договор! В тебе ведь такая огромная сила!!! — не помня себя, переходя с шепота на крик, ответила я. И по щекам потекли слёзы обиды.
— Ты всегда, когда тебе будет удобно, будешь вспоминать что я демон?! В этом мире постоянно болеют и умирают люди. Две стороны жизни! Ты прекрасно знаешь, что нужно уметь отпускать и принимать! — повысил он голос, раздосадовано жестикулируя руками. — Я не буду ставить под угрозу наше с тобой существование! Я не могу спасать всех! У малыша светлая душа, выбор светлых пал на него случайно, они заберут его, уравновешивая потоки. Если бы я это и сделал, мне бы пришлось, потом забрать его себе. Это грубое нарушение основных пунктов договора — я не могу приходить в нейтральную зону и перекрывать светлый потенциал.
— А как же Кристин? Ты ведь явился в этот мир и вернул её к жизни?!
— Но за это я забрал твою душу! А светлые вместо твоей сестры вынуждены были взять кого-то другого!
— А Аманда? Ты ведь тоже отдал ей частицу силы?
— Это была сущая малость, у неё не стоял вопрос жизни и смерти. Это не считается. Так же, как и Эммануил, поддержавший тебя своей энергией перед церемонией. Я бы вылечил малыша от кашля, но я не могу вмешиваться, когда вопрос стоит об изъятии его души в поток! — он попытался коснуться меня, но я ударила его по руке.
— Софи, пойми, иногда нужно смириться с потерей. Да, тебе горько и больно, терять — это неизбежно. Софи, я ведь люблю тебя! — его голос стал умоляющим, но меня уже сжигала эта горечь. Сейчас мои мысли были далеки от любви.
— А если бы умирала я?! — выкрикнула я ему в лицо.
— Ты не будешь подвержена серьёзным болезням. Рядом со мной ты даже насморком будешь редко болеть. Я дал тебе слишком много силы, — упавшим шепотом ответил он, опуская, тянувшиеся ко мне с надеждой руки.
— Тогда я найду того, кто сможет помочь!
— Нет, Софи! Они всегда берут что-то взамен! — прокричал Кайл, но я уже спускалась вниз. Он не пошел за мной. Первый раз. Мы по-настоящему с ним поссорились.
Я резко затормозила у церкви святого Марка. Влетела внутрь. Заметив одного из священников, я бросилась к нему с вопросом:
— Где я могу увидеть отца Патрика?
— Думаю, он в своём рабочем кабинете. Я могу проводить вас к нему.
Я стремительно закрыла за собой дверь, прижавшись к ней спиной. Он сидел за столом, читая свои церковные талмуды. Молодой мужчина над старой толстой книгой.
— Уриил, мне нужно с тобой поговорить!
— Здесь меня зовут отец Патрик, прошу не путать. Спасать свою душу поздно, Софи. Тебя не учили здороваться? — он поднял на меня свой почти синий строгий взгляд.
— Здравствуйте отец Патрик. Я не о своей душе пришла молиться…
— Как отдохнули? — резко перебил он меня. — Может, мне повезет, и я ещё буду крестить ваших детей? — Патрик улыбнулся, поднимаясь с места.
— У меня не будет детей, можешь не настраиваться! Ни я, ни Кайл их заводить не собираемся! Зная правду — абсурд пускать детей в этот мир! Послушай меня, пожалуйста! Разреши один единственный раз сделать исключение и позволь Кайлу нарушить его слово. Это вопрос жизни и смерти!
— В этом мире, куда ни глянь, всюду вопрос жизни и смерти. С чего это я должен делать исключение?! А если я сейчас скажу, чтобы ты убиралась? Что я не хочу тебя видеть? Снова назовешь меня убийцей? — он остановился напротив меня, с интересом изучая выражение моего лица.