- Ну, неслух, не отдал меч вовремя, теперь наслаждайся достигнутыми успехами.
Алексей подошел и встал рядом, бездумно взирая в равнодушную райскую синь. Молчали довольно долго. Девчонки весело смеялись и звали его к себе.
- Виолетта жива?
- Здесь, жива, но ты можешь сделать так, чтобы это было, и не только здесь. Чтобы она просто была жива. Чтобы были живы и другие. И твой сын тоже был жив. Или чтобы он не родился. Или чтобы ты с Оксаной не познакомился. Или познакомился в другой раз и по другому поводу. Можем вернуться в первый день нашего знакомства. Ты сейчас можешь попросить все, что пожелаешь. Представь, как будут счастливы люди от того, что никогда с тобой не встретятся. Можешь вернуть семью. Будешь вместе с ними, и не будет этого тяжелого разговора. Просто не будет, и все. Или ты надеешься, что они тебя простят? Нет, Леша, не простят. И Оксана не простит. Она своего сыночка ждала очень долго, а убил его ты. Убил тем, что отдал свой меч в руки врага. Между прочим, хочу заметить, что врагом своего друга сделал опять же ты. Не будешь спорить?
Леший молчал и смотрел на резвящихся сестричек, а перед глазами стояла медленно вытекающая кровь из тонкой шейки маленького мальчика.
- Леша, подумай. Я тебя не тороплю. Времени у тебя ровно столько, сколько ты хочешь. Ешь, пей, отдыхай. Сестры в твоем полном распоряжении, развлекайся. Развлекайся и думай. Ты можешь все вернуть, и лично ты, именно сейчас, можешь всех спасти. Просто согласись на мои условия и отдай мне меч.
- Меч сейчас отдать?
- Да, Леша, сейчас, но сначала ты должен ответить «да». Как там у вас – «четко выраженное согласие». Шутить со мной я не позволю, игры кончились.
Леший молчал. Игры действительно кончились, это он понимал ясно и отчетливо. Ну почему это так тяжело? Почему именно на его долю выпало счастье этого выбора? За обладание мечом он больше не держался. Лопнуло что-то внутри, то, что связывало его с этой взрослой игрушкой и заставляло беречь и хранить его от всего мира. Отдать? Конечно, он отдаст. Жизнь мальчугана гораздо важнее. Все поймут, ну, за исключением Арлетты. Та, естественно, взбесится, но у нее свои правила. Одной смертью больше, одной меньше, для нее это обычная жизнь. Она у нее длинная и долгая, а у нас все быстрее и сложнее.
- Алексей, принял решение, или отдохнешь немного, подумаешь? Я не тороплю.
«Не тороплю. А сам именно торопится и волнуется, не такой, как обычно. Не складываются кубики, ох не складываются.»
- Я не хочу с тобой работать. Я тебе не верю.
- Я веры и не требую. Пока не требую, во всяком случае. Времени будет много. Стерпится, слюбится. И сам посуди, чем ты будешь там заниматься. Человек, спасший мир, пойдет работать частным охранником? Не мелко? Жаба не задушит от утраченного величия?
- Не переживай, я этим не страдаю.
- Мне-то о чем переживать. Переживать нужно тем, кто будет рядом с тобой. Кто поручится, что в один прекрасный день ты не свихнешься и не пойдешь крушить всех и вся направо и налево. Способности-то у тебя останутся, невзирая на наличие или отсутствие меча. Уж таким ты уродился, монстрик карманный. Хотя, положа руку на сердце, с твердой уверенностью говорю, что ты в карман уже давно не помещаешься. Монстр ты вполне созревший и сформировавшийся. Способный на такие разрушения, что тихий твой мирок явно с тобой не справится. Не страшно представлять угрозу для всего, что дорого, и всех, кто тобой любим? В случае с Сулиным ты еще сможешь себя оправдать. А если сам разум потеряешь? Ты помнишь, как уничтожил два города? Они тебе мешали? Нет, просто под руку подвернулись неудачно.
- Я не хотел этого делать.
- Хотел, не хотел. Главное – мог. Мог и сделал. Я таких как ты собираю и использую. Использую там, где принесенное ими горе не воспринимается ими как беда. Понял?
- Майкл, ты просто директор привилегированного дурдома для всяких выродков. А я человек. Человек, а не монстр. Понял?
- В этом я тебя разочарую. Ты, Леша, не человек. И будет для всех лучше, если кто тебя знает, о тебе забудут.
Алексей повернулся к своему собеседнику. Сытое довольное лицо. Очень уверенное лицо, осознающее свою правоту и значимость. Стало легко и спокойно, он принял решение.
- Майкл, как тебя называют в моем мире?
- У меня много имен. Некоторые из них тебе определенно знакомы. Я этого от тебя никогда и не скрывал. Ты должен знать, какой шаг совершаешь.
- Да, я знаю. Я человек. И только я сам отвечаю за то, что сделал, и за то, что не сделал. И я никогда не буду рядом с тобой. Я отказываюсь от твоего предложения. Оно не для меня.
Лицо перестало выражать уверенность и благодушие.
- Упрям. Упрям, как осел. Пошел вон, беги навстречу своей беде.
Майкл отвернулся и принялся кидать камешки.
За спиной по песку зашуршали шаги.
- Что нам делать, господин? Убить его?
Карлик с медно красным лицом, склонившись в почтительном поклоне, прижимал чешуйчатую руку к груди и ждал его решения.
- Нет. Он еще нужен. Присмотрите за ним с Аделью, и его сыновей не забудьте.
- Как быть с Сулиным?
- Мне все равно. Он не нужен. Да, пошли кого-нибудь нарвать яблок. Послаще.
Карлик подобострастно склонился еще ниже и побежал собирать десерт для господина, который, по его мнению, становился слишком сентиментальным.
36
Леший открыл глаза. Кровь медленно текла по детской шейке, а вот меча не было. Сулин хищно скалился и продолжал крепко сжимать шершавую рукоять, а клинка в ней не было. Мальчик перестал хныкать, гордо выпрямил спину, освободился от держащего его захвата и крепко встал на ноги.
- Здравствуй, мой друг.
Малыш смотрел на Лешего зелеными добрыми глазами.
- Наконец я могу тебя увидеть.
Было такое впечатление, что по комнате пронесся общий выдох. Или вздох. Было в нем и облегчение, и радость, и страх, и удивление. Все сделали шаг вперед, но замерли, стоило мальчику поднять руку в останавливающем жесте. И было в этом движении столько величия и царственности, что повиновались этому желанию абсолютно все.
Мальчик забрал из деревянных пальцев Сулина рукоять и посмотрел на Алексея.
- У нас очень мало времени, мой друг. Поэтому слушай, а потом будешь задавать вопросы.
Леший опустился в стоящее рядом кресло. От мальчугана исходила такая уверенность и сила, что смотреть сверху вниз на это существо было просто жутко.
- Спасибо тебе за то, что ты для меня сделал. Спасибо за то, что довел свою миссию до конца. За то, что смог довести ее до конца. Прими это от меня в знак благодарности.
Он разломил рукоять, и на маленькую ладошку выкатился круглый голубой шарик размером с перепелиное яйцо.
- Прими этот дар и знай, что твои дела прославят тебя в веках.
Арлетта выдохнула что-то вроде «окорнека», но тут же замолчала под суровым взглядом.
- Спрашивай, у нас очень мало времени.
Леший растерянно крутил в руках блестящий шарик и молчал. О чем спросить своего, так сказать, сына, он не знал. О чем можно было спросить у этого существа? Не о погоде же, а другие путные мысли убежали в неизвестном направлении. Мальчик терпеливо ждал.
- Скажи, кто ты?
- Ты сам дал мне имя, и это сейчас не главное.
О чем таком главном нужно было спрашивать, Алексей не знал.
- Скажи, эти звери смогут сюда прийти еще раз?
- Нет, если их не приведут.
- Зачем они приходили?
- Не знаю. Они не могут дышать вашим воздухом. От него они превращаются в пыль и камни. Их время жизни под вашим небом измеряется часами.
- Зачем же они пришли?
- Их привели. Кто и зачем, не знаю. Я не смог ничего узнать из крови их вождя. Это для меня странно, но это так. И еще: их тлен меняет все, к чему прикоснулся. Тот, кто долго дышит этой пылью, меняется. Как сейчас у вас говорят, происходят изменения на генном уровне. В лучшую сторону вы меняетесь или в худшую, не мне судить. Но будь готов слышать звук полета бабочки. Что ты еще хотел узнать?
- Как мне жить дальше?
- Это очень детский вопрос, мой друг. Я не бог, и не в силах знать будущее. Но ты всегда совершал правильные поступки, и мне не стыдно, и я горжусь, что меня держала твоя рука.
Мальчик болезненно поморщился и отвернулся от Алексея.
- Подойдите ко мне, Вершители судеб.