Пётр Андреевич вполне искренне и правдиво передавал то, что вольно-невольно сам слышал от восторженных пассажиров. Но всё-таки лукавство в его глазах было,… не могло не быть. Берзин действительно оказался хорошим физиономистом и даже психологом. Будучи от природы нрава скептического, он не особо верил во все эти доморощенные чудеса. Нельзя утверждать, что был он абсолютным прагматиком и материалистом, Пётр Андреевич вполне допускал не только бытие Божие, но и Его промыслительное влияние на глобальные, мировые процессы. Но только лишь допускал,… только где-нибудь там, за горизонтом, вдали от мирской суеты, о чём весьма интересно иной раз узнать по телевидению или из прессы как-нибудь в воскресенье, удобно расположившись на диване. Но чтобы вот так близко, прямо «в своём отечестве» повстречаться нечаянно с чудотворцем, да ещё которого пару часов тому назад угощал коньяком,… и он таки соизволил откушать… Так глубоко вера Берзина не распространялась. Зато лёгкая, едва уловимая искорка тщеславия, мелькнувшая вдруг в глазах Аскольда, не могла скрыться от острого, проницательного взгляда и придирчивого ума коллекционера, тем более что искорка та не просто вспыхнула случайным, нечаянным огоньком, не погасла безвременно, но обещала разгореться жарким, бушующим пламенем. Пётр Андреевич не сдержался, и хотя по природе своей не был провокатором, но маслица на тлеющий уголёк таки подлил.
– Что ж, Аскольд Алексеевич, не сама же эта женщина очухалась? Тут не обошлось без чьего-то определённо сильного и действенного вмешательства.
– Не знаю, – начал сдаваться Богатов. – Может, вы и правы, – он как-то ещё колебался, ощупывал внутренним взглядом свою душу, пытаясь самостоятельно, без посторонней помощи сопоставить все «за» и «против», умом определиться перед так не вдруг вставшим выбором. А чуть только появляется выбор, и намечаются колебания, тут как тут выныривает, словно из коробочки, тот, кто есть причина колебаний и самого выбора. – Вы знаете, Пётр Андреевич, может, и есть во мне что-то такое. Я ведь даже учился когда-то… и диплом имею.
– Какой диплом? Чему учился? – предчувствуя новый интересный рассказ, спросил заинтригованный Берзин. – А ну-ка давайте, давайте, поведайте, я весь внимание.
И польщённый Аскольд начал повествование c отдельными, не то чтобы определяющими, но всё ж таки явными признаками тщеславия и самодовольства.
– Это было давно,… тому лет десять назад. Мы с Нюрой ещё не были женаты, но встречались… и даже жили вместе, когда она временами убегала от своего гражданского мужа ко мне. Мы не просто жили, как самые заурядные любовники, мы праздновали жизнь, раскрашивая её походами в театр, на выставки, участием в различных литературных богемных тусовках. Но самым незабываемым нашим увлечением стала одна безумная, совершенно бредовая идея.
В те времена гремела на всю Москву одна школа целительства и экстрасенсорики. Конечно, она не единственная такая была, их в то время полно расплодилось, как грибов после дождя. Вы наверняка помните тот период начала девяностых… Но эта школа особенно отличалась от всех. Учёба в ней стоила каких-то безумных по тем временам денег, но поток желающих поступить и получить диковинные знания и умения не ослабевал, а напротив, рос и рос. Все хотели стать Кашпировскими18 и сделать карьеру на массовых сеансах. Школа даже выдавала диплом, по которому каждый выпускник именовался гордо и престижно «оператором биоэнергоинформационных воздействий». Меня лично целительская практика отнюдь не привлекала, но возможность получить неведомые оккультные знания, а более всего выделиться из серой массы и подняться над головами сограждан сверхновой сияющей звёздочкой очень даже притягивала. Я небезосновательно считал себя человеком способным и духовно богатым, поэтому решил, во что бы то ни стало попасть в эту школу. Деньги я достал на двоих (Нюра непременно решила учиться вместе со мной), и мы отправились на приёмный отбор. Надо сказать, что количество желающих в несколько раз превышало число мест в набираемой группе, поэтому был предусмотрен конкурс, который предстояло пройти. В чём он заключался, и что нужно будет делать, никто не знал, – это ещё больше интриговало и приводило в состояние трепета. Все собрались в большом зале Дворца Молодёжи на Фрунзенской и ожидали с нескрываемой дрожью своей участи. Наконец, к нам вышла какая-то женщина и объявила, что сейчас появится сам Мастер и лично произведёт отбор. В чём заключается экзамен, она не объяснила, только попросила тех, кто будет отвергнут, не обижаться и не пытаться выяснить причины отказа. Напряжение от такого объявления ещё больше возросло, всё было окутано страшной тайной, волнение было настолько сильным, что некоторые не выдержали и, не дождавшись экзамена, удалились. Мы с Нюрой решили идти до конца. И вот появился Мастер.
18
Анато́лий Миха́йлович Кашпиро́вский – советский психотерапевт, получивший известность в 1989 году благодаря телепередачам «Сеансы здоровья врача-психотерапевта Анатолия Кашпировского», транслировавшимся на канале Центрального Телевидения СССР.