Человек есть продолжение разума своего бога, а значит, носитель тех потоков силы, на уровне которых функционирует (функционировало) его божественное начало. Но, заключая договор с религией (крещение, посвящение) и с государством (принятие законов, согласие с ними), он волей-неволей передаёт право воздействия на природный поток силы именно этим структурам. Если в случае с государством это всего лишь согласие с лимитами и формой, то на уровне религий — это полная передача прав на базовый поток силы и, как следствие, невозможность его использовать вольно (раб права на имущество и права на свободу не имеет). С этого момента человек не может проявлять потенцию проведения потока благосостояния (денег) свыше тех лимитов, норм и правил, чем разрешает тот, кто определяет форму.
Таким образом, взятие денежного потока зависит от двух факторов:
1. Насколько глубоко сознание включено в систему религии и государства.
2. На каком иерархическом уровне в эгрегориальной среде функционирует его сознание.
При наличии первого фактора второе становится очень актуальным, ведь первое предполагает согласие того, что человек будет принимать поток денег только в определённой «патроном» форме и только по установленным правилам. Формально человек соглашается, что государство, и только оно является источником потока денег, если он крепко привязывает этот поток к проявленной форме. В этом случае второе правило предопределяет, что близость к источнику будет давать бóльший поток, а его удалённость, соответственно, меньший. Так, человек, функционирующий на эгрегориальном уровне государства или финансовых и социальных институтов, будет иметь доступ к большему объёму потока, нежели тот, чей разум функционирует на уровне рода-семьи или стихийных эгрегоров, поскольку распределение этого формализованного потока идёт сверху вниз, распределяясь на более тонкие ручейки на каждом нижележащем уровне.
Если бы эгрегориальный уровень государства имел возможность воздействовать не только на ресурс, но и на потенцию, то распределение шло бы несколько иначе, чем сейчас, — более равномерно как в пространстве, так и во времени, ибо государству стабильность и сохранение достигнутого важнее, чем борьба мировоззренческих идей и связанные с нею риски. Но поскольку люди сами и добровольно отдают свои права эгрегориальному уровню религий, государственный слой не может с этим не считаться — оно будет вынуждено согласовывать свои действия с религиозным уровнем и, в большей или меньшей степени, допускать воздействие религиозного учения и догматов на формирование закона.
Поскольку право на ресурс в этом мире имеет большую ценность и вес, чем просто сиюминутное обладание им, иерархическая позиция религий ещё более утверждается над государственным уровнем. Религии не регулируют напрямую правила распределения ресурса, не вмешиваются, в большинстве случаев, в законотворчество на эту тему, но они задают основополагающий принцип: поровну или не поровну, равномерно или неравномерно. Религии сегодняшнего дня говорят: не поровну, не равномерно: угодные (угодники) должны получать больше, а изгои — меньше. И все авраамические религии, поскольку произошли из одного и того же источника, вводят принцип неравномерности в те государственные системы, где им повезло паразитировать или открыто руководить. С одной стороны, это не плохо — сам принцип, может, и нужный для сегодняшнего уровня развития человека. Но правила, которые этот принцип проявляют, абсолютно искажают его чистый смысл, так же как поток денег конкретной формой искажает его суть.
Право, которое добровольно отдают люди религиозной системе, — это право на поток своего бога, право проявлять его на уровне земли, право «оплодотворения» её этим потоком для рождения чего-то нового и нужного. Если человек включён в религиозный эгрегор и имеет право на проявление своего законного потока, то только с позволения своей религиозной матрицы и по правилам её.
Эксперимент, который проводился в Советском Союзе, — упразднить религию и умалить её до налогооблагаемой структуры — показал эффекты такого упразднения как раз на примере денежного потока: всем помалу, но равномерно; права определяются не святостью, а верностью, не угодничеством, а деянием. Однако в такой коммуне была и обратная сторона медали — отсутствие пространства для конкурентной борьбы и, как следствие, невыполнение правила Земли, принципа естественного отбора.