Дракон рождается дважды — появление тела и воплощение души. Давным-давно Древние, навсегда покидая подлунный мир, поделились своей кровью с людьми — так возникли мы, обитатели Пределов, те, кого впоследствии стали называть именем наших предков. Истинные Драконы, Крылатые Властители, были богами, мы же владеем лишь малой толикой их волшебства, но даже этого достаточно, чтобы навсегда отделить кланы от жителей подлунных королевств. Мой отец и моя мать были потомками Древних и людей, они дали жизнь моей сестре, они дали жизнь и мне, моему телу, телу человека, в котором течет кровь дракона.
Моя душа родилась здесь, в мире снов. Моя душа — это осколок души Матери, Южной Владычицы, что положил начало нашему клану. Древние не бросили своих детей. Они остались с нами в этом мире, куда не способен попасть обычный человек.
— Ты встревожена, дочь моя? — дракон не издает ни звука, ласковый спокойный голос звучит у меня в голове — но он не пугает, я привыкла общаться мысленно.
— Я не понимаю, что происходит. На меня охотятся, пытаются убить, но я не знаю почему. Мне страшно…
— Это нормально, — дракон парит, широко расправив золотые крылья. — Ты победишь свой страх и станешь сильнее. У тебя сложная судьба, девочка. Ты не сможешь вечно прятаться под защитой других. Твоя сестра слишком любит тебя, но ее забота — это клетка, которая не дает тебе взлететь.
— Моя сестра? — я перевернулась на спину, удобнее устраиваясь в ложбинке между крыльями Матери, посмотрела вверх, в бесконечное ультрамариновое небо. — Интересно, как у нее дела? Она, наверно, сильно расстроилась, когда я сбежала?
— Харатэль приходила, спрашивала о тебе. Она волнуется и хочет, чтобы ты вернулась домой. Но она поняла, когда я сказала, что ты должна сама найти свой путь.
— Найти свой путь?
Наверно, именно так и должна была ответить Мать.
Когда-то Древние покинули подлунный мир, чтобы люди начали жить, не оглядываясь на драконов, полагаясь исключительно на самих себя, независимо строя свою судьбу. Велико искушение для умудренных опытом давать наставления еще не оперившимся птенцам, ведь с высоты прожитых лет все ошибки юных видятся как на открытой ладони. Не менее притягательно вечно следовать приказам, перекладывая груз последствий на чужие плечи, ведь когда решения за тебя принимает кто-то другой, не приходится задумываться, к каким результатам приведет тот или иной поступок.
Но постоянно жить по указке опасно, ибо есть риск превратиться в тень того, чьим словам ты позволяешь мостить собственный путь. И если проводник внезапно исчезнет, что станет со следующим за ним послушным призраком?.. Древние в своей бесконечной мудрости и доброте понимали: любое существо имеет право на свободу воли, право быть неповторимым алмазом, а не жалкой стеклянной копией.
И все же ничто не мешает попросить совета.
— Мать, направь меня.
Дракон задумался, медленно спускаясь к пушистой перине облаков, пока почти не коснулся ее.
— Впереди ждет трудная дорога, дитя, тебе потребуется поддержка. Но слишком мало тех, кто способен тебе помочь. Ты закрыла свое сердце от мира.
— У меня же есть друзья: Крис, Алик, и Исхард, и еще… В конце концов, не могу же я подойти к первому встречному и сказать: «Привет! Я Лаанара! У меня тут небольшие неприятности, не хотите поучаствовать в намечающейся потасовке?».
— Присмотрись к тем, кто окружает тебя, — Мать улыбнулась, загадочно, слегка лукаво.
— Разве не глупо доверять людям? И… Нет, он же предатель! Меченый! — кажется, я поняла, чем вызвана улыбка дракона.
— Он тоже наше дитя. Мы любим всех своих сыновей и дочерей.
И поэтому Древние не будут вмешиваться, предоставляя обитателям Пределов право самим творить глупости и исправлять ошибки.
Иногда мне совершенно не ясна странная логика Крылатых Властителей. Они дали нам жизнь, мы чувствуем неразрывную связь с ними, мы любим и почитаем их, священно, трепетно. Но порой мне кажется, что они бесконечно далеки. Настолько, что нам никогда не понять их.
— Тебе пора возвращаться, дочь моя.
Дракон медленно погружался в серое море облаков, пока они полностью не поглотили небо. Я закрыла глаза…
Чтобы открыть их и увидеть белую морду с зелеными блюдцами глаз, склонившуюся над моим лицом. Кошка всем своим существом выражала недовольство: от гневно встопорщенной шерстки, заострившихся ушек до кончика нервно подрагивающего хвоста.
— Алис, что случилось?
Кошка широко раскрыла пасть, дав мне вдоволь полюбоваться мелкими острыми зубками, и гнусаво вывела.