Глава третья
Жизнь шла своим чередом. Дни сменялись днями, складываясь в недели, недели превращались в месяцы. Остались позади трескучие морозы Просинца[14], отпели тоскливые песни вьюги Лютеня. К краю спешил Снегогон. Бесконечная зима, которая, казалось, никогда не завершится, начинала отступать перед входящей в свои права весной. Потемнели, подтаяли снега на полях. Кое-где уже виднелась черная, сохнущая земля. Радостно звенела капель, разбиваясь на тысячи сверкающих на солнце хрусталинок-искр. А само солнце умылось первым дождем и оттого сияло так ярко, что резало глаза. Небо затопило сочной синевой, какая бывает только в весенние ясные дни.
Я на минуту замерла, зажмурилась, полной грудью вдохнула воздух, напитанный запахом тающего снега, прошлогодней травы, земли. Обновления. Ароматом еще не пробудившейся жизни. Нет, кто бы что ни говорил, определенно есть какое-то волшебство в приходе весны.
Интересно, а каким бы чудесным образом мне попасть в тот темный лесок, чернеющий впереди. До деревьев было версты полторы — минут десять-пятнадцать ходом, всего ничего, если бы не одно «но». Укатанная дорога, по которой я до сих пор шла, сворачивала влево, уводя к небольшой деревне с простым названием Березовка (оно и понятно, со всех сторон поселок окружают березовые рощи).
Путь прямо лежал по полю, еще покрытому снегом. Оплывшие сугробы выглядели жалкими подобиями по сравнению с чудовищами, покоившимися тут зимой, но не становились более привлекательными. Влезть в них значило провалиться по уши и вымокнуть до нитки. Принудительное купание не входило сегодня в мои планы, заставляя выискивать иные, менее радикальные варианты решения задачи.
Попробовать дойти до Березовки, где, по слухам, деревья подступают к стенам домов? Я мотнула головой, отказываясь от спасительной идеи. Топать еще десять верст к наверняка разобранным тамошними жителями березам было, откровенно говоря, лень.
Расстроено посмотрела на лес, перевела взгляд на туесок в руке. Вот и попила сока, Ланка! Снова уставилась на недоступные деревья, чернеющие за заснеженным полем. Сугробы на мой жалобный взгляд никак не отреагировали и таять в срочном порядке не надумали. Поискать, что ли, охотничью тропу? Господин Хок упоминал о чем-то подобном. Сдается, вот и она — лед вперемешку с водой и грязью. Я смирилась, решив потерпеть пару недель, пока хоть немного подсохнет: перевал вряд ли будет проходим раньше Травня — куковать мне в Шахтах еще месяца два.
— Тетя Лана!
Мне показалось, или я действительно слышала голос Диньки? Точно, она! От леса шла темная фигура, неестественно высокая, кривая и с двумя головами — меченый нес на плече девочку. И как я их раньше не заметила?
— Тетя Лана! Подождите!
Динька приветливо замахала ручонкой. Меня охватило жгучее желание сбежать, пока они далеко. Так ведь неугомонная мелкая везде достанет. Явится снова в трактир, как в прошлый раз, и будет ныть: «Почему тетя Лана в гости не приходит?». И господин Хок туда же, в усы лукаво улыбаться: «Коль девка от парня лицо прячет, сватов засылать пора». Хаос! Ведь не объяснишь им, почему я от этого «парня» бегаю. Сам меченый, кстати, особо глаза мне не мозолил, но и скрываться не считал нужным.
Они приблизились. Дракон аккуратно поставил девочку на землю, потянулся, посмотрел на меня. А он даже симпатичный, по сравнению с деревенскими, конечно. Лицо светлое, не успевшее почернеть от пыли и работы в шахтах. Нос с легкой горбинкой. Чисто выбритый подбородок. Бледные, чуть темнее кожи губы, с которых не сходит легкая ироничная улыбка. Длинные волосы аккуратно забраны в хвост, чтобы не мешались. И глаза, пугающая темная бездна, от которой меня бросает в дрожь.
Изгой немного походил на Алика, но если при взгляде на друга мне вспоминался бурый мишка из сказок, неуклюжий, сильный, добрый, то меченый, скорее, смахивал на кота. Гибкого, быстрого и смертельно опасного. Неужели, кроме меня, никто в деревне этого не замечает?
Динька подбежала ко мне.
— Тетя Лана! А знаешь, где мы были?
Я ласково потрепала ее по пушистым кудряшкам.
— Шапку надень, мелкая. Заболеешь.
Она отчаянно замотала головой.
— Не хочу. Тепло уже!
Какое тепло! Я два свитера натягиваю перед тем, как выйти из дома.
— Заболеешь, снова придется в постели лежать и горькие травки пить.
14
В годичном календаре подлунных королевств двенадцать месяцев: Просинец, Лютень, Снегогон, Брезень, Травень, Кресник, Червень, Серпень, Хмурень, Грязник, Грудень, Студень.