Пробудилась я сама, так же резко, как и уснула, будто на одну секунду прикрыла глаза. Что явно не соответствовало истине, потому что в комнате царили предрассветные сумерки.
Сон пошел на пользу. Голова была удивительно ясной и абсолютно пустой. Натруженные ноги перестали гудеть, словно я вчера и не занималась преодолением грязевых болот, в которые превратились окрестные поля и лес.
Как же все-таки хорошо! Несколько минут я неподвижно лежала в кровати, наслаждаясь состоянием полного покоя, прежде чем отважилась встать, сменить ватное тепло постели на утреннюю прохладу комнаты.
Как только я откинула одеяло (кто же такой добрый меня укрыл?), раздался глухой удар чего-то тяжелого о доски пола, за которым последовало рассерженное шипение. Ссора ссорой, а спать Алис, как обычно, устроилась на моей постели, за что поплатилась незапланированной побудкой. Извиниться я не успела: кошка как ошпаренная выскочила из комнаты.
Философски проводив ее взглядом (какая разница, все равно прощения мне сейчас не вымолить — успокоится, тогда и поговорим), я решила уделить внимание своему внешнему виду. Осколок зеркала, прикрепленный на стене, показал неутешительную картину. Мда, если мятую одежду еще можно заменить, то что делать с волосами?! Вчера я не потрудилась заплести их в косу, и теперь мое отражение явно принадлежало ведьме, только под утро вернувшейся с безумного шабаша.
А что? Ведьма и есть! Рыжая, зеленоглазая да еще и конопатая.
Вздохнув, принялась переодеваться — пропотевшая во время сна рубаха начинала стыть, и я мерзла.
Провозившись полчаса с волосами и наконец-то соорудив более-менее приличный хвост, я спустилась вниз. Трактирщик со своей семьей уже завтракали. За столом царила непривычная тишина, лица людей были задумчивы, и даже Рина вела себя на удивление тихо, мрачно зыркая из-под длинной, наползающей на глаза челки.
— Доброе утро, — поздоровалась я.
— Доброе, — вяло откликнулся Хок. — Садитесь, поешьте с нами, госпожа Целительница.
Дана подвинулась, уступая мне место. Я, смущенная торжественно-мрачным настроем, расположилась на краю скамейки. Есть совершенно не хотелось, поэтому я решила ограничиться кружкой парного молока, что услужливо налила мне Марфа. Похоже, не я одна страдала отсутствием аппетита — хозяин таверны и старшие сестры тоже почти ничего не ели. Тишина во время обычно шумного завтрака угнетала. Наконец я не выдержала и прямо спросила.
— Случилось что, господин Хок?
Трактирщик тяжело вздохнул.
— Нет. Ничего страшного, госпожа Целительница, — он запнулся, решая, стоит ли говорить или нет, продолжил. — Смотрел я на вас, думал, отправлю свою Ринку в Храм. Девка шаловливая, бестолковая, а там ее уму-разуму научат, станет она людей лечить, пользу принесет. Уважать ее будут. А как время пришло, от сердца отрываю, кровь-то она не водица…
— За чем дело стало? — удивилась я. — Не хотите — не надо. В Храм принимают всех, но никого насильно идти не заставляют.
О редких исключениях лучше промолчу. Но ведь и меня за руки-ноги не волокли, просто подробно объяснили, что со мной будет, если я откажусь.
— Не поднять мне всех четверых. Прокормить прокормлю, а ведь девку еще пристроить удачно следует. Зятю старшой дело свое отдам — сына-то все равно нет. Остальным приданое надо достойное собрать, а ведь здесь, чай, не Капитолий, многого не накопишь.
Пока я спешно придумывала слова утешения, то бишь ободрения, господин Хок продолжил.
— Вы как в Храм попали, госпожа Целительница?
— У меня выбора не было, — и ведь действительно не было. Конечно, не все девушки моего клана следуют стезей целительниц, хотя волшебство южных семей изначально относится к магии жизни, но Харатэль посчитала, что обучение в Храме — необходимая веха моего образования. А когда моя сестра что-то решает, всем остается только подчиниться. — Давайте Рину спросим? Эй, мелкая, хочешь стать жрицей?
Серые глазенки из-под светлой челки оценивающе посмотрели на меня, задержались на серебряном медальоне со знаком солнца. Девчонка снова уткнулась носом в чашку с молоком, буркнула.
— Хочу.
Господин Хок тяжело вздохнул, но больше тянуть не стал — отправился седлать лошадей.
Дорога до Запруды заняла почти три часа, поэтому, когда мы добрались до небольшой озерной деревеньки (всего-то сорок дворов!), солнце успело подняться высоко над горизонтом, но люди не спешили выходить на улицу. И правильно, в доме дел невпроворот — скотина, готовка, весенняя уборка. А снаружи только грязь разводить.