На окраине нам повстречался странный тип в мятой перепачканной землей одежде. Господин Хок окликнул его, спрашивая о купцах. Заросший патлатый мужик с красной рожей и разъезжающимися глазами, которые он безуспешно пытался свести в одну точку, пять минут с совершенно тупым выражением лица смотрел на распинающегося перед ним трактирщика, прежде чем промычать что-то невразумительное и махнуть рукой в сторону перелеска, черневшего поблизости.
Опять лес! Следует ли вообще доверять указаниям местного Ялы[17], учитывая сивушный аромат, распространяющийся от него на версту вокруг? Мужик продолжил прямой (или кривой, учитывая зигзаги) путь, вскоре закончившийся в близлежащих кустах, которым было суждено стать местом очередного доблестного сражения со змием, затаившимся во фляге, сжатой в скрюченных пальцах.
Видимо, господина Хока одолевали те же сомнения, что и меня, поэтому, проводив пьяницу взглядом, он задумчиво посмотрел на лес и чуть сжал пятками бока своей лошади, понукая ее идти вглубь деревни. Я последовала за ним, обеспокоенно оглядываясь на торчащую из кустов спину — хоть бы не замерз человек, погода-то не летняя, а выпивка не согревает, а только дает обманчивую иллюзию тепла.
Удивительно, но направление, указанное пьянчугой, было верным, о чем любезно сообщила встреченная нами чуть позже селянка. Вежливо поблагодарив, мы с Хоком свернули на разбрюзгшую дорогу, ведущую за околицу.
Странные, однако, купцы. Вместо того чтобы остановиться в домах у здешних жителей (пустят с радостью и возьмут недорого), они предпочли ночевать в обозах. И пусть твердят: лес, ночь, костер, звезды, романтика… Холод и весенняя сырость! Никогда не понимала людей, меняющих уют горящего очага и мягкую постель на ночевку на земле в веселой компании комаров (хотя для писклявых надоедливых кровопийц еще рановато) и шишек, наставляющих бокам синяки.
Наш путь пролегал по склону холма рядом с озером. Лед почти стаял, оставшись лишь у самого берега грязно-серой каймой, за которой темнела вода. Бурые в рыжих подпалинах лошадки неспешно трусили по размытой дороге, меся копытами грязь. Подгонять их мы не решались — спешить нам, в общем-то, некуда, а по такой распутице быстро скакать просто опасно.
Господин Хок ехал впереди, молча и угрюмо вглядываясь в приближающийся лес. Отвлекать разговорами человека, занятого размышлениями, я не считала верным и поэтому тоже молчала, мечтая скорее слезть с пыточного приспособления, называющегося седлом. Рина за моей спиной (и чего девчонка забралась ко мне, а не к отцу?) весело уплетала кусок черного хлеба. Лошадка недовольно пряла ушами, раздувала ноздри и косила глазом, надеясь, что и ей перепадет кусок лакомства.
Лес приближался медленно, но неумолимо, вырастая зловещей стеной, пока не закрыл пол горизонта. Темные, блестящие от сырости стволы осин, рябин и ольхи, паутина переплетенных ветвей, сквозь которые просвечивало далекое бледно-голубое небо. Черные кривые тени, падающие на влажный мох. Нереальная тишина, изредка нарушаемая треском валежника под чьими-то неосторожными шагами да далекими неясными голосами…
Сказок надо меньше слушать, Ланка! Лес как лес, и нет в нем ничего страшного. Я прекратила вглядываться в каждый куст, и все же какой-то неприятный осадок остался. Не нравилось мне это место, а объяснить почему, хоть убейте, я не могла.
Нам не пришлось долго искать купеческий обоз: колеса телег оставили глубокую колею, да и торговцы решили далеко не углубляться в чащу, выбрав для своего временного пристанища небольшую полянку шагах в ста от опушки. Пять крытых повозок расставили по кругу, в центе обустроили кострище, у которого расселись восемь человек. Рядом с визгом носились шестеро ребятишек — два мальчика, четыре девочки — играя то ли в прятки, то ли в салки. Видимо, не только господин Хок собрался отдать свою дочь в обучение. Невысокий конюх, прихрамывающий на правую ногу, задавал корм лошадкам, смирно стоящим в самодельном загоне. Кобылок было одиннадцать. Все серые, крепенькие, как на подбор. Интересно, а где остальные — похоже, часть отряда уехала. Лана, ты ведь помнишь, что любопытство сгубило не одну кошку? Не мое дело, куда решили отправиться купцы.
Я с удовольствием слезла с жесткого седла, ощущая, как часть тела пониже спины превратилась в одну большую мозоль. Обернулась, чтобы помочь спуститься Рине, но шустрая девчонка проворно соскользнула по боку лошадки и уже стояла на земле. Господин Хок перекинул мне поводья и направился к костру. Я услышала его удивленный возглас.
17
По преданию во время войны двух королевств, когда отряд Шведры захватил село Русы, местный егерь Яла вызвался показать интервентам короткий путь через болота. Проводник завел врагов в самую топь, из которой те не смогли выбраться и сгинули в трясине. Сам Яла был убит обозленными шведрами, когда захватчики поняли, что егерь обманул их.