— И не мечтай, бескрылый!
Мальчишки шустро скрываются в соседних строениях, я с сомнением смотрю на развалюху, доставшуюся мне. Двухэтажная, с дырявой крышей, она не внушает доверия. Интересно, что здесь находилось раньше. Штаб? Казармы? А может, действительно арсенал? Сейчас тут обосновались крысы: я явственно слышу их писк, когда подхожу к стене, сразу же смолкнувший, стоило мне оступиться на груде щебня. Настороженная тишина нравится мне еще меньше (а вдруг там прячется кто-нибудь похуже крыс, кто-нибудь большой, злой и страшный… страшно голодный). Я уже собираюсь вернуться и позвать друзей, но передумываю. Не хочется выглядеть «сопливой девчонкой» в глазах Криса.
Упрямо закусив губу, я хватаюсь за край окна, подпрыгиваю, подтягиваюсь и забираюсь внутрь. И едва сдерживаю стон разочарования: комната передо мной абсолютно пуста. Голые потемневшие стены, потолок со следами подтеков, ободранный деревянный пол, паутина по углам и толстый слой пыли, от которого сразу же хочется чихать. В общем, ничего странного, страшного или любопытного.
Следующая комната оказывается точной копией предыдущей, такой же пустой и обычной — похоже, здесь раньше были казармы.
Мальчишкам повезло не больше моего — арсенал или казну мы так и не нашли. Результатами часового пребывания в крепости стали разбитое зеркальце, кусок порванной карты, картина, затертая до такой степени, что невозможно было разобрать рисунок, погнутая ложка и еще куча всякой ерунды. Крис клялся, что видел обломок меча (настоящего, с гравировкой), но тот провалился в какую-то дыру и теперь до него не добраться. В общем, ценность из наших находок представляли только две — почерневшая серебряная монета, на которой угадывалось изображение летящего дракона, и статуэтка воина из тусклого металла.
Крис с унылым видом изучает добычу.
— Не густо.
Мы с северянином согласно киваем.
— Что делать будем? — спрашивает Алик. — Поиграем в прятки?
— Ну их. Лениво, — меня на самом деле больше не тянет лазить по пустым комнатам, да и солнце начинает клониться к горизонту. Приближается время вечернего чаепития, до которого мне надо успеть переодеться и умыться: платье все в пыли и паутине (достанется же мне от сестры!).
— А я знаю, где мы еще не были! — восклицает Крис, показывая рукой на уцелевшую башню. На самом деле, конечно, мы не были не только там — я не отважилась подняться на второй этаж «своего» дома — но об этом благоразумно молчу.
— Крис, там нет ничего, — морщится Алик.
— Может быть, и нет. А может, и есть. Разве тебе неохота проверить? — ой-ей, когда у Криса загораются глаза, его ничем не проймешь. Алик все же пробует.
— Если ты сверзишься оттуда, тебе срочно придется учиться летать.
Крис беззаботно отмахивается, потом смотрит на меня.
— Ланка, идешь со мной? Или тоже собираешься праздновать труса? — Алик прав, я понимаю, что он прав и нам не следует соваться в башню, которая держится только на честном слове. Но разве я могу проиграть Крису?! Ладно, мы еще посмотрим, кто из нас трус.
— Идем, бескрылый. Если не испугался, — я быстрым шагом, пока решимость не покинула меня, направляюсь ко входу в башню.
Три пролета мы преодолеваем молча. Скобы, вбитые в стены, покрыты ржавчиной и оставляют на ладонях рыжие следы, но держатся и оказываются достаточно крепкими, чтобы вынести наш небольшой вес — ни одна не обламывается и даже не шатается.
В башне так же пусто и пыльно, как и в остальных частях заброшенной крепости. И единственное отличие очередного этажа от тех, что мы миновали, не останавливаясь, — окна: одно узкое, для стрелков, направленное в сторону тракта, и два широких, смотрящих во внутренний двор.
Я направляюсь сначала к узкому.
Отсюда открывается превосходный вид на дорогу до того места, где склоны гор расступаются, обозначая спуск в долину. Кажется, я даже вижу кусочек сада вдалеке. Небо окрашивается в пастельные мягкие тона, характерные для вечера, порыв ветра взъерошивает волосы, и мне чудится запах булочек, выпекаемых к чаю, — пора домой. Я отворачиваюсь, подхожу к Крису. Тот машет рукой Алику. Северянин складывает руки рупором, кричит нам:
— Довольно! Спускайтесь!
Приоткрытая дверь сбоку выходит на естественный карниз вдоль скалы. Лестница рядом с ней исчезает в темноте провала внизу, поднимается к светлому пятну далекого неба. А мы ведь высоко забрались. Моя решимость начинает быстро испаряться. Я перевожу взгляд на Криса: «Скажи, что достаточно, пожалуйста». Но друг молчит.
— Дальше, бескрылый? На самый верх?
— На самый верх, Ланка, — вздыхает Крис и лезет первым. Наверное, он тоже надеялся, что я скажу: «Хватит!». Я следую за другом.