Я помотала головой. Нет. Потребуется многое открыть, а я уже успела удостовериться: чем больше люди знают о тебе, тем ты уязвимей. Главный парадокс жизни заключается в том, чтобы остаться собой, нам приходится прятать свое истинное «я» от окружающих. Ты ведь понимаешь это не хуже меня, меченый?
Внезапно я обнаружила, что загипнотизировано изучаю пробивающийся сквозь редкую щетину узор на лице дракона. Рик поймал мой взгляд, оскалился, а в глазах мелькнуло бешенство.
— Нравится?
— Это было больно?
Меченый рассеянно потер щеку, прищурился, пряча тени, заполонившие бездну.
— Не помню. Это было давно.
Врет, видела, что врет. Все он помнит. Но допытываться не собиралась: у каждого есть воспоминания, которыми не хочется делиться. Я решила, дракон отмолчится, но он неожиданно продолжил.
— Если подумать, я легко отделался, — невесело усмехнулся Рик. — Изначально предателей приговорили к смерти. А облезлые ящерицы, которые продолжают совать длинный нос во все щели, ни с того ни с сего вступились за нас. И казнь заменили вечным изгнанием. Сила, крылья, небо! Да кому они нужны! — его голос наполнился ядовитой желчью. — Живут же люди без всего этого. Вспахивают, засеивают поля, пожинают урожай. Растят детей. Умирают от голода, старости и болезней. Или по прихоти какого-нибудь третьесортного королька. Большинство из них существует сегодняшним днем, не задумываясь ни о будущем, ни о судьбе мира. И даже счастливы в своем невежестве!
— А что плохого в тихой безмятежной жизни? — недовольно спросила я. Судьбу мира ему подавай, ишь ты!
— Ничего. Если теплая соломенная подстилка и полная кормушка — предел твоих мечтаний, — изгой пристально смотрел мне в глаза, по-прежнему усмехаясь. — Только не жалуйся, когда придет хозяин и поведет на бойню.
Сволочь! Я досадливо прикусила губу. А ведь под опекой сестры я действительно не задумывалась, что творится за порогом моего собственного дома. Крыша над головой, приготовленные прислугой обеды, четкий распорядок дня, бесчисленные, надоевшие до жути обязанности и правила, регулирующие поведение в каждое мгновение. Твердая уверенность в завтрашнем дне, распланированная на десятилетия вперед жизнь. Я мечтала о свободе, но не могла представить, что однажды лишусь размеренного уклада своего быта.
— Злой ты, — в сердцах бросила я меченому. — Правильно тебя изгнали.
— Правильно, — неожиданно легко согласился тот. — На войне нет правых. Но когда она заканчивается, историю пишут победители, клеймя проигравших изменниками и убийцами. Наверно, я должен быть благодарен: мне дали шанс тихо выжить где-нибудь в глубинке. Проблема в том, девочка, что если дракону обрубить крылья, он все равно не станет человеком. Хотя тебе такая участь не грозит, — в тоне изгоя послышалась откровенная издевка. — Ты у нас блистательный птенец! Надежда клана! Будущее Предела! Великая и могучая Повелительница Небес Лаанара тиа Веретта!
Рука ушла в замах. В этот раз он не попытался ни остановить меня, ни уклониться. Лишь насмешливо прищурился. А ведь именно удара он и добивается, вдруг осознала я. И замерла.
— Это ведь очень больно — потерять все, чем дорожил?
— Жрица? — дракон вздрогнул, подтверждая: угадала.
— Больно, обидно, страшно, — я обхватила плечи руками, тщась спрятаться от нахлынувшей тоски по дому. — Когда семья и друзья отрекаются от тебя. Когда родные стены превращаются в чужие. Неужели цель, ради которой ты сражался, заслуживала столь высокой цены?
— Сентименталистка, — сердито прошипел Рик сквозь зубы. — Да что ты понимаешь?
Почему все наши попытки завязать разговор кончаются руганью, чуть ли не дракой? Кажется, меченый умышленно нарывается, определяет границы моего терпения. А я легко поддаюсь на провокации. Выхожу из себя, обижаюсь, бросаюсь с кулаками… уверенная, что он не ударит в ответ. И одновременно полностью подчиняюсь его решениям. Словно маленький ребенок, абсолютно доверяющий старшему и более мудрому (хотя это еще вопрос!) товарищу. Мне пришло в голову, что он похож на сестру — его присутствие давало мне схожее чувство защищенности и уверенности в будущем. Я поспешно отогнала нелепую мысль.
— Ты прав. Ничего.
Меченый встал, внезапно улыбнулся, ехидно, но уже без раздражения поинтересовался.
— Из какого гнезда выпал такой бестолковый птенец?
— Ну, знаешь… — я вспыльчиво вскочила. Насчет защищенности я погорячилась, а раздражает он меня — это точно!
— Тише, жрица, — мужчина прижал палец к моим губам. — Хватит на сегодня. Пора отдыхать.